– А что же вы там вместо денег используете? – оживленно поинтересовался мой хозяин, явно вспоминая Мезоамерику и то, как упустил возможность на бобах какао заработать. Попов, видимо, тоже подумал об этом и хитро прищурился.
– У нас люмпурканбрусы являются самой твердой валютой, – ответил Горыныч, явно довольный тем, что знает больше людей.
– Люмпур… что? – не понял Рабинович.
– Это насекомые такие. Они очень редкие, с ваших свиней размером, – пояснил Ахтармерз. – Их на специальных фермах разводят под усиленной охраной. У меня мама зарплату в десять люмпурканбрусов получает, и мы даже понемногу на сберкнижку откладывать умудряемся.
– Да, Сеня, облом! – рассмеялся Андрюша. – Не получится у тебя золотом на халяву разжиться.
– А у нас частным лицам вывоз золота запрещен, – еще больше расстроил моего хозяина Горыныч. – Правительство опасается, что бесконтрольный вывоз этого металла в гуманоидные миры может подорвать их экономику. Всю торговлю золотом правительство и ведет. У вас вон, например, в Индии, Китае и Таиланде наши агенты кузнечиков и тараканов закупают.
– Ваши агенты? – Тут оторопели мы все.
– А вы что думаете, будто только одни о существовании параллельных миров знаете? – усмехнулся Ахтармерз. – Да и как бы мы информацию о других мирах получали, не будь в них наших агентов? Как кто-нибудь случайно из вашего в наш мир перенесется, так мы его вербуем и обратно отправляем. И не боимся огласки. Все равно, даже если наши агенты захотят рассказать о нас и выгодной работы лишиться, никто им не поверит. В психушку упрячут, и дело с концом.
Мой Сеня задумался. Вот уж не знаю, что за мысли лезли ему в голову, но после рассказа Ахтармерза Рабинович надолго замолчал. Мне кажется, Сеня думал, насколько выгодней и безопаснее работать на соотечественников Ахтармерза, чем на эльфов, и не стоит ли поменять службу в милиции на должность агента, если эти обязанности совместить не удастся. Хотя что мы землякам Горыныча предложить сможем? Если Сеня вдруг скупкой тараканов, пауков и мух займется, в психбольнице быстрей окажется, чем когда о наших похождениях поведать решит. Да вы сами посудите! Приходит к вам человек домой и предлагает скупить ваших тараканов оптом. Что вы о нем подумаете?.. Решите, что он новый сверхприбыльный бизнес открыл?.. Ну, тогда вы тоже Рабинович!..
Сеня так задумался, что даже не сразу заметил, как дверь в нашу комнату открылась. Я уже подумал, что это явился Вирупакша, но оказалось, что не он один страдает незнанием правил приличия. Жомов приготовился научить незваного гостя стучаться, да так и застыл – к нам в комнату вошла Кали, а Ваня женщин не бьет. Если, конечно, женщины его сами бить не пытаются… Теща с женой – исключение! Они не женщины, а теща и жена. Хотя я этих различий и не понимаю. Честное слово, обе и выглядят, и пахнут, как женщины…
– Красавчик, я ведь могу и обидеться, – с порога заявила четырехрукая богиня, и я унюхал, как Попов покрылся испариной. – Почему ты утром не зашел проститься? И вообще, где ты был вчера?..
– С восьми до одиннадцати, – закончил за нее мой Сеня. Кали грозно посмотрела в его сторону.
– Молодой человек, вас разве не учили, что встревать в чужие разговоры некультурно? – сердито поинтересовалась она.
– А вас, сударыня, не учили, что, входя в чужую комнату, нужно стучать? – ехидно спросил мой хозяин. – Может быть, мы тут без штанов сидим.
– Эка невидаль! – фыркнула Кали. – По-твоему, я мужиков без штанов никогда не видела? Или у вас что-то другое есть, что у остальных отсутствует?
Мой Сеня так и оторопел, впервые не придумав с ходу, что же ответить на такую наглость. Лориэль тихонечко захихикал, явно собираясь в силу своей натуры подстегнуть Рабиновича с богиней к скандалу, но не успел. Кали повернулась к Попову.
– Мачо, я слышала, ты какой-то общий сбор объявил? Зачем? Расскажи своей булочке, – потребовала она. Сеня окончательно потерял дар речи, да и Попов тоже.
– Я… э-э… в общем… – промямлил он, а затем вдруг взял себя в руки. – Кали, ты все узнаешь в свое время. А теперь оставь нас, пожалуйста. У нас секретное совещание.
– Вот как? – нахмурила брови богиня, а затем неожиданно улыбнулась. – Вижу, ты настоящий мужчина. Умеешь настоять на своем.
И Кали пошла к выходу. В дверях она остановилась.
– Кстати, предупреждаю на будущее, когда мы станем жить вместе, – проговорила богиня, и Андрюша поперхнулся. – Не вздумай меня даже пытаться пороть. Я могу позабыть, какой ты милый, и нечаянно оторвать тебе руки.
Кали вышла из нашей комнаты, плотно закрыв за собой дверь. И едва это случилось, мой Сеня с Жомовым, глядя на покрасневшего Попова, принялись истерично хохотать. Лориэль присоединился к ним, и даже Ушинасу позволил себе изобразить на морде некое подобие улыбки – вот уж не думал, что и у демонов есть чувство юмора! Именно в этот момент дверь открылась снова. Все затихли, решив, что Кали вернулась, но оказалось, что есть и еще боги, даже не догадывающиеся о том, что в дверь следует стучать. Это был Брахма.
– Прошу простить, что прерываю ваше веселье, – сухо проговорил он. – Но боги уже прибывают в указанное вами место. Ждут только вас.
– Пришли сюда Вирупакшу и сам отправляйся туда, – приказал мой хозяин. – Через пятнадцать минут мы будем на месте и все объясним.
Хотелось верить, что так оно и будет!..
Глава 4
Что вы мне удостоверение под нос суете? Все равно ничего не вижу!..
Фемида
Сеня растерянно оглядывал толпу, собравшуюся у развалин храма Кали. Он и представить себе не мог, что столько богов может быть на свете, а запомнить их имена даже не пытался. Атри, Ангирас, Пуластья, Шатарупа, Брахмани, Ману, Нарады и прочие Маудгальяяны мелькали перед ним, совершенно не запоминаясь или поражая своим уродством. И после получаса представления почетных гостей Сеня решил, что лучше попытаться запомнить всех гостей на свадьбе дочери губернатора, чем надеяться не забыть, как зовут какого-нибудь индусского бога.
Первый ряд перед российскими милиционерами составляли члены большой тройки. С ними были Кали с Сарасвати да еще один сухонький старик, которого звали то Шакра, то Индра. При этом все почетные гости партера с недовольством взирали на Вирупакшу, оказавшегося единственным богом, удостоенным чести стоять рядом с российскими ментами.
Следом за боссами местного пантеона теснились божки поменьше, и чем дальше они стояли, тем ничтожней было их влияние на жизнь здешних миров. Многие поглядывали друг на друга не только с явной неприязнью, но и с откровенной ненавистью, и Брахме, дабы соблюсти порядок на этом собрании, пришлось вызвать сюда хранителей мира – локапалы, – созданных им же самим непонятно с какими целями.
По идее, локапалы выполняли те же функции, что и ведомство Вишну. Но тот творений Брахмы к своим делам подпускать не хотел, поэтому большую часть времени локапалы откровенно бездельничали, пили вино, играли в кости и приставали к женщинам. А поскольку жалованье им Брахма не платил – за что, ведь они же ничего не делают, – то оные «хранители мира» откровенно промышляли воровством. Ну а так как к детищам бога-творца приставать пострадавшие побаивались, и родилась поговорка: «Что к локапале попало, то пропало!» И именно из-за них Брахма, замученный потоком жалоб, приказал больше не принимать в своей резиденции никого из смертных.
