Подобная двусмысленность возможна и в ситуации со ссорящимися партнерами, которая упоминалась выше. Если повод серьезен, один из них может схватить другого за плечи и начать трясти: Это означает: «Хотя мне очень хочется дать тебе в зубы, я ограничиваюсь только этим». Однако, если ссора началась, что называется, на пустом месте, даже самый умеренный из агрессивных контактов будет выглядеть именно как проявление агрессии.
Скрытые опасности шутливой потасовки иногда становятся очевидными, когда двое мальчишек устраивают во дворе ленивую возню. Поначалу они соблюдают условия шутливой агрессии. Каждый толчок по корпусу или захват руки выполняется с определенной силой – достаточно внушительно, но не настолько, чтобы это выглядело слишком грубо. Если этот тонкий баланс нарушается и одному из ребят становится больно, настроение меняется. Тот, кто почувствовал боль, наносит ответный удар уже с большей силой, и возникает опасность перерастания шутливой возни в настоящую драку. Момент этой перемены уловить сложно, поскольку борьба «понарошку» зачастую неотличима от реальной. Обычно первые признаки проявляются на лицах, когда добродушная улыбка сменяется выражением ожесточенности и на щеках появляется румянец или же они, напротив, бледнеют.
Подобные изменения в мимике можно наблюдать на лицах профессиональных борцов. «Злодей» умышленно нарушает правила, чем выводит из себя «героя», который апеллирует к судье и вызывает сочувствие у зрителей. Набрасываясь на противника, он тоже переходит от обычных борцовских приемов к более агрессивным под одобрительный рев публики. Но в данном случае даже «неконтролируемая» агрессия является формализованной, и зрители прекрасно осведомлены об этом. Если один борец действительно причиняет боль другому, схватка немедленно прекращается.
Оставим эти опасные для здоровья телесные контакты и перейдем к более безобидным, например к тем, которые происходят на танцплощадке. В качестве сферы деятельности, где имеются профессионалы, которым позволено осуществлять прикосновения, танцы предоставляют весьма ограниченные возможности. Действительно, взрослый человек, стремящийся к той или иной форме телесного контакта, может удовлетворить свое желание, прибегнув к услугам учителя танцев. Существуют танцевальные залы, где имеются профессиональные партнерши, танцующие за деньги в соответствии с установленным тарифом, но есть множество мест, где можно танцевать совершенно бесплатно. На вечеринках, дискотеках и в танцевальных залах незнакомые люди могут приглашать друг друга и кружиться в интимном фронтальном объятии, а те, кто уже находится в дружеских отношениях, имеют возможность воспользоваться ситуацией, чтобы впервые установить телесный контакт друг с другом. Танцы являются единственным способом одномоментного радикального увеличения степени телесной близости. Если то же самое полное фронтальное объятие осуществится между чужими или недостаточно хорошо знакомыми людьми за пределами танцевальной площадки, это будет иметь совершенно иной эффект. Танец, если так можно выразиться, обесценивает значение объятия, сильно снижая порог, при котором один человек может обнять другого без риска получить отпор. Объятие способно совершить чудо, но если этого не происходит, формальность ситуации позволяет выйти из нее, сохранив лицо.
Как и многие другие формы телесной близости, танцы имеют долгую историю, уходящую корнями в наше животное прошлое. В поведенческом плане их базовый элемент представляет собой повторяющееся движение намерения. Если понаблюдать за брачными танцами разных птиц, станет ясно, что они обычно начинают выполнять одно движение, затем прерывают его, начинают делать другое, прерывают и его, повторяют первое и так далее. Танцуя перед самкой, самец энергично поворачивается из стороны в сторону, наклоняется вперед и назад или подскакивает и приседает. Складывается впечатление, что он находится в состоянии душевного разлада с самим собой, поскольку у него попеременно возникают противоречивые побуждения. В ходе эволюции ритм этих движений намерения стал фиксированным, и брачный танец превратился в ритуал, являющийся прелюдией к спариванию. Каждому виду свойственна своя форма этого ритуала.
Большинство наших танцевальных движений имеет то же происхождение, но у нас они не приняли фиксированную форму, а формировались в соответствии с культурными предпочтениями разных народов и поэтому отличаются таким разнообразием. Многие из них представляют собой движения намерения пойти в ту или иную сторону, но, вместо того чтобы выполнить это действие, мы прерываем его, двигаемся назад или делаем круг и начинаем все снова. В прошлые времена многие танцы напоминали представления: пары, держась за руки, кружились по залу, периодически останавливались, менялись партнерами и продолжали кружиться. Затем, встречаясь снова, они шутливо раскланивались и делали реверансы. И народные, и бальные танцы, как правило, включали сложные фигуры с поворотами. Телесные контакты были настолько строго ограничены, что какие-либо проблемы сексуального характера просто не могли возникнуть. Все движения являлись формализованными, и это заранее снимало щекотливые вопросы.
Ситуация резко изменилась в начале XIX века, когда Европу захлестнула новая танцевальная мода. Началась эпоха вальса. Впервые партнеры держали друг друга в объятиях, и эта публичная телесная близость сразу стала причиной скандала. Требовалось срочно что-то придумать, чтобы успокоить общественность. Когда речь шла о способе, с помощью которого может осуществляться простой контакт руки с рукой, я упоминал об одной уловке, получившей широкое распространение. Рука в этом случае протягивается демонстративно, чтобы поддержать человека, направить его или не дать ему упасть. Это позволяет преодолеть важный барьер и вступить в телесный контакт, не создавая двусмысленности. То же самое произошло и с вальсом. В самом начале своей истории это был невероятно быстрый танец, и партнерам приходилось крепко держаться друг за друга, чтобы не потерять равновесие. Сие и стало уловкой «поддержки», благодаря которой вальс смог проникнуть в танцевальные залы, а затем его темп сразу замедлился, что позволило партнерам прилюдно обняться.
Представители старшего поколения, которым подобные радости были незнакомы, негодовали. Вальс, сегодня представляющийся несколько старомодным, в те времена назывался самым отвратительным танцем, какой когда-либо видели прошлый и нынешний века. Автор «Записной книжки для дам», опубликованной в начале Викторианской эпохи, посвятила 10 страниц нападкам на эту ужасную манеру публично прижиматься друг к другу. Вот небольшая выдержка из ее комментариев по этому поводу: «Спросите мать, согласится ли она доверить свою дочь человеку, танцующему вальс? Спросите влюбленного молодого человека, сможет ли он спокойно смотреть на то, как его возлюбленная кружится в руках другого мужчины? Спросите мужа, допустит ли он, чтобы его жену обнимал незнакомец?» Волна возмущения не спадала, и еще меньше чем 100 лет назад один учитель танцев из Филадельфии объявил вальс аморальным на том основании, что во время него даму обнимает кавалер, которого она могла до этого ни разу не видеть. Но противники вальса все-таки проиграли эту битву, и «порочный» вальс восторжествовал в танцевальном зале, став первым в череде разнообразных танцев, предусматривающих фронтальное объятие. Эти танцы тоже вызывали в разное время недовольство общественности.
