– Побереги силы, – посоветовал Кролл.
– Ничего страшного, – сказал Нибли. – Знаете ли, самое странное то, что я врал напропалую, и все говорили, что я вру напропалую, но потом выяснялось, что я вовсе не врал. Это оказывалось правдой. Я просто это чувствовал.
Корабль совершил посадку на пустынный безветренный планетоид. Нибли перенесли на носилках на неприветливую скалу.
– Опустите меня тут. Приподнимите мне голову, чтобы я мог видеть Юпитер и весь Пояс астероидов, будь он неладен. Настройте мои наушники, чтобы они были в лучшем виде. Вот так. Теперь дайте мне лист бумаги.
Нибли накорябал на бумаге какие-то змеевидные каракули и сложил листок.
– Когда Бруно очухается, отдайте ему это. Может, он и поверит мне, когда прочитает. Лично в руки. И чтобы никто не подглядывал.
Старик откинулся назад от сверлящей боли в желудке и от какого-то грустного счастья. Откуда-то доносилось пение. Он так и не разобрал, откуда. А может, это звезды двигались по небосводу?
– Ладно, – внятно сказал он. – Что ж, дети мои, пожалуй, всё. Теперь грузитесь на борт. Оставьте меня одного. Нужно пораскинуть мозгами. Я еще ни разу не делал таких жутко громоздких вычислений! Тут сам черт ногу сломит! Будут и траектории, и перекрестные орбиты. И огромные огненные шары, и крохотные сверкающие осколки. И ей-богу, я их вычислю до единого, всю их свору из ста тыщ треклятых выродков с их отродьями. Вот увидите! Все на борт! Я скажу вам, что нужно делать.
Дугласа терзали сомнения.
Нибли перехватил его взгляд.
– Что бы ни случилось, – закричал он. – Дело стоит того, разве нет? Все же лучше, чем возвращаться на Марс, не так ли? Не так ли?
– Лучше, – согласился Дуглас, и они пожали друг другу руки.
– А теперь валите отсюда!
* * *
Нибли проводил взглядом стартовавший корабль. Его глаза видели ракету, Астероидный рой и сверкающую точку – колоссальный Юпитер. Он почти стал ощущать голод и нужду тех, кто ждал там, на светящейся звездной точке.
Он заглянул в космос. Его глаза расширились, и в них он вместился целиком, этот космос, раскрывшись подобно цветку. С естественностью текучей воды мозг Нибли, вопреки усталости, начал выстукивать вычисления. Нибли заговорил.
– Капитан! Держитесь прямого курса. Как слышите меня?
– Слышу вас хорошо, – ответил капитан.
– Взгляните на приборную доску.
– Смотрю.
– Если шкала № 7 показывает 132:87, так держать. Если стрелка отклонится на одно деление, то в противовес ей доведите показания на шкале № 20 до 56:90. И так летите 70 тысяч миль. Пока все ясно. Затем, после этого, делаете резкий вираж и летите 1000 миль курсом № 2. На этом направлении вам придется уклониться от огромной тучи метеоров. Ну-ка посмотрим, посмотрим…
Он немного поразмыслил.
– Поддерживайте постоянную скорость 100 тысяч миль. На такой скорости… сверьте свои часы и хронометры… ровно через час вы окажетесь во второй части Большого пояса. Затем ложитесь на курс № 3 и летите примерно 5000 миль. Потом ровно через пять минут – снова вираж и…
– Нибли, вы видите все эти астероиды? Вы уверены?
– Уверен. Их видимо-невидимо. И все летят в разные стороны! Летите прямо два часа с этого момента. Затем после моих последних инструкций начинайте отклоняться к Юпитеру. Сбросьте скорость до 90 тысяч на 10 минут. Затем прибавьте скорость до 110 тысяч на 15 минут. После чего – 150 тысяч на всем протяжении пути!
Ракетные дюзы изрыгнули пламя. Корабль стремительно унесся вдаль, уменьшаясь в размерах.
– Показания на шкале № 67!
– Четыре.
– Доведите до шести! Установить автопилот на 61–14 – 35. Теперь – все в порядке. Считывать показания хронометра таким образом: семь, девять, двенадцать. Придется туго, но ровно через 24 часа вы прямиком прилетите на Юпитер, если доведете скорость до 700 тысяч и будете лететь, не снижая скорости, шесть часов с этого момента.
– Прямиком так прямиком, мистер Нибли.
Нибли спокойно полежал с минуту. Его голос звучал непринужденно, без визгливых ноток.
– И на обратном пути к Марсу не пытайтесь меня искать. Я полечу во тьму на этом железном утесе. Мне уготована одна только тьма. А вам – обратно в перигелий и Солнце. Знаете… знаете, куда я собрался?
– Куда?!
– В созвездие Центавра! – засмеялся Нибли. – Так что помоги мне Господь!
Он наблюдал за удаляющимся кораблем, затем прозондировал собранные воедино траектории всего экипажа. Он испытывал удовольствие от того, что является их проводником. Как в старые времена…
Снова пробился голос Дугласа:
– Дед, дедушка, ты еще на связи?
Короткая пауза. Нибли ощущал биение крови под своим облачением.
– Да, – отозвался он.
– Мы только что дали Бруно почитать твою записочку. Уж не знаю, что ты там накропал, но когда он ее прочитал, то чуть с ума не сошел.
Нибли сказал вполголоса:
– Сожгите, чтоб никто не прочитал.
Пауза.
– Сожгли. Что в ней было?
– Не надо допытываться, – резко ответил Нибли. – Может, я доказал Бруно, что его на самом-то деле и не существовало вовсе. Ладно, к черту.
Ракета набрала постоянную скорость. Дуглас радировал:
– Все в порядке. Отменные вычисления, дед. Я доложу Ракетному начальству в Марс-порте. Им будет приятно о тебе услышать. Отличные вычисления. Спасибо. Как у тебя дела? Я говорю… как твои дела? Дед, слышишь, дед?!
Нибли поднял дрожащую руку и помахал ею в пустоту. Корабль скрылся из виду. Даже шлейф пламени из двигателей исчез. Он ощущал движение твердого металлического тела среди звезд по проложенному им курсу. Он не мог говорить. Его переполняли эмоции. Наконец-то он услышал похвалу из уст механика радара-вычислителя!
Он помахал рукой в пустоту. Он не наблюдал никаких объектов, движущихся по пересекающимся траекториям других невидимых ничтожеств. Наступила полная тишина.
Он опустил руку. Теперь ему оставалось проложить свой последний курс. Тот, который он хотел завершить только в космосе, не желая, чтобы его вернули на Марс.
Для того чтобы всё точно просчитать, не понадобилось молниеносных вычислений.
Жизнь и смерть находились на концах его параболической траектории. Долгая жизнь, первое появление из тьмы, полет по дуге к неизбежному перигелию, а теперь уход…
В мягкую обволакивающую тьму.
«О Боже, – тихо думал он, слабея. – До самого конца – моя репутация на высоте. Никогда не ошибался с вычислениями и не ошибусь…»
И оказался прав.
