– Они не спорили со мной, рядовой Смит, – сказал он тихо. – Ни один не заспорил. Вот умора. А все остальные ребята спорили.
– Какие остальные ребята, Джонни?
– Ну, знаешь, остальные ребята. У ручья, в наших местах. Мы всегда спорили, кого подстрелили, кто убит. А сейчас, когда я кричал им «бах, ты убит», они играли по правилам. Ни один не стал спорить. Никто не закричал в ответ «бах, я попал в тебя первым, это ты убит». Ничего подобного. Они все время давали мне стать победителем. А раньше они много спорили.
– Неужели?
– Ну да.
– Что ты им говорил, Джонни? Действительно «бах, ты убит»?
– Конечно.
– И они не спорили?
– Нет. Ну разве они не молодцы? В следующий раз для справедливости я притворюсь мертвым.
– Ни в коем случае, – перебил его Смит.
Он сглотнул капли пота и вытер лицо.
– Не делай этого, Джонни. Ты… ты продолжай в том же духе.
Опять сглотнул.
– А насчет твоего уворачивания от пуль и о том, что они в тебя не попадали…
– Конечно, я уворачивался, а они – нет.
* * *
У Смита дрожали руки.
Джонни Квайр уставился на него.
– В чем дело, рядовой?
– Ничего. Просто перевозбудился. И еще я хотел спросить.
– Что?
– Просто хочу спросить, сколько тебе лет, Джонни?
– Мне? Десять. Одиннадцатый пошел.
Тут Джонни замолк и виновато покраснел.
– Нет. Что я говорю? Мне восемнадцать. Скоро девятнадцать.
Джонни посмотрел на тела немецких солдат.
– Скажи им, пусть встают, рядовой Смит.
– А? Что?
– Чего они лежат? Скажи им, чтоб уходили, если хотят.
– А… гм… видишь ли, Джонни… знаешь, они встанут после нашего ухода. Ну да… когда мы уйдем. Вставать сейчас не по правилам. Им хочется немного отдохнуть. Да… отдохнуть.
– А-а.
– Послушай, Джонни, я хочу тебе кое-что сказать. Прямо сейчас!
– Что?
Смит облизал губы, переминаясь с ноги на ногу, сглотнул слюну и вполголоса ругнулся.
– Ладно. Нет, ничего. Черт. Я только хотел сказать, что завидую тебе. Жаль, что я так быстро вырос и повзрослел. Знаешь, Джонни, кто-кто, а ты вернешься с этой войны. Не спрашивай, как. Просто я это чувствую. Так гласит Писание. Я, может, не вернусь. Может, я не ребенок, а значит, не хожу под защитой Бога, который защищает детей, потому что они дети. Может, я вырос, веря не в то, что нужно – в реальность, в смерть и в пули. Может, я сдуру воображаю о тебе черт-те что. Так оно и есть. Из-за моего воображения – я думал, что ты… Короче, что бы там ни случилось, Джонни, помни: я теперь от тебя ни на шаг.
– Конечно, ни на шаг. Иначе – я не играю, – сказал Джонни.
– А если кому-нибудь взбредет в голову сказать тебе, что ты не можешь уворачиваться от пуль, знаешь, что я с ним сделаю?
– Что?
– Дам в зубы!
Эдди встал, странно улыбаясь. Его била нервная дрожь.
– А теперь, Джонни, надо идти и побыстрее. За этим холмом… разворачивается… новая игра.
Джонни оживился.
– Неужели?
– Да, – сказал Смит. – Идем.
Они отправились за холмы вместе – Джонни Квайр, вприпрыжку, зигзагами, а побледневший Эдди Смит, не отставая, за ним по пятам, завистливо глядя ему вслед.
1943
На ракетной обшивке
От страха у него все вылетело из головы.
– Как прикрепиться к ракете? – прокричал на бегу Джордж Ваннинг, рассекая холодный воздух.
– Магнитами! Вот, смотри! – проорал Старик, ставший похожим на стервятника, закованного в латы.
Над ними нависало брюхо ракеты. А они, как ее серебристые дети, спешили присосаться к ее металлу, пригреться на ее стальной груди и пронестись на ней по космосу.
– А если я ошибусь? – спросил Джордж с опаской.
– Тебя поглотит пламя сопла! – прокричал старый отпетый «автостопщик», прибавляя шагу.
БРЯК!
– Я зацепился! – завопил Джордж.
– Магниты! – приказал кто-то второпях.
Тринадцать человек прилипли к жесткой обшивке ракеты и повисли на магнитах, включенных на полную мощность, и в их числе Джордж Ваннинг. От сокрушительного выброса пламени ускорение ракеты учетверилось. Ракета содрогнулась – и Джордж с ней за компанию.
Астероиды разлетались в стороны, как стреляная картечь. Вокруг засияли звезды. Из черного небесного океана выплыл еще один «автостопщик» и попытался зацепиться за корпус. Джордж издал приветствующий возглас, но бедняга не рассчитал своих сил и сорвался прямо в поток ракетного огня!
Ракета стала им всем родной матерью – всем тринадцати перепуганным, просто напуганным и даже случайным «детям». Внутри своего скафандра, вкушая воздух, словно кислородную трапезу, Джордж Ваннинг слышал громкое биение собственного сердца. На его бледном лице глаза словно провалились в глазницы.
Среди истошных криков, в отчаянной неразберихе полета он выронил из кобуры пистолет. Свободной рукой он шарил в пустоте. Межпланетному патрульному офицеру оружие было необходимо как воздух. Страх его еще не отпускал, а впереди лежали миллионы миль ледяного пути к мерцающей зеленым светом Земле. Его двенадцать попутчиков в разных позах сосредоточились рядом с ним, обливаясь соленым потом и лихорадочно вознося молитвы звездным божествам за то, что им удалось благополучно пристыковаться к Обшивке, на которой они были всего лишь выскочившими прыщами.
Одного из них Джордж Ваннинг должен был отыскать. Но кого именно? Он еще не вычислил. Ему было не до этого: холод и страх пробирали его.
Джордж заключил свое сердце в чашу из зажатых легких, чтобы как-то сдержать его безумное биение. Из прожитых им тридцати лет десять прошли на борту корабля. Но это была его первая вылазка наружу, во время которой метеор мог запросто превратить его в оранжевый студень.
В раздражающем свете мерцали беспорядочно скученные силуэты. «Автостопщики» тысячами летали по космосу денно и нощно, год за годом. Подумать только! Какое опасное времяпровождение и авантюра для безденежных мужчин и горстки суровых женщин!
Джордж прищурился и пошарил взглядом. Один из них вез на Землю ценную военную информацию, заключенную в его ни о чем подобном не догадывающийся мозг методом психоимпрегнации!
* * *
Он расслабил свои длинные тонкие мышцы. Его синие рукавицы и тяжелые ботинки были надежно сцеплены с корпусом ракеты. Теперь, когда попутчики собрались по обе стороны от него, впереди его ждали долгая ночь и работа.
