И последний вопрос. Есть ли у Ленина будущее в XXI веке?
– В виде статуи, может быть. Где-нибудь в Уголке ораторов в Гайд-парке. Это одним только голубям известно.
1991
Мы – плотники незримого собора
Мы – плотники незримого собора.
Канаверал – вот наша мастерская!
Строители собора – астронавты.
И все те, кто строит, чтоб их забросить ввысь —
Плести узоры света, звуков, жизни во времени-пространстве.
Мы строим, не ведая, зачем, но строим.
Хотите знать причины?
Наш транспорт основной – ракеты.
А наши цели – Луна, за нею – Марс.
А дальше – вся Вселенная.
Наш самый грандиозный театр?
Мыс Канаверал – Блок Сборки Аппарата.
Римская базилика Сан-Пьетро войдет в него
И Опера Парижская в придачу, и Биг-Бен —
Вести отсчет времен
В системах звездных и туманных.
Здесь величайшие актеры своей игрой могли бы
Наш сон воображения встревожить
И взбудоражить дремлющий наш ум.
Вы спросите – чего же ради? С какою целью?
Зачем нам отправляться в Космос?
Отталкиваясь от Луны, стремиться к Марсу,
Мечтать и грезить о Центавре?
Позвольте, я вам изложу Причины.
Я вам поведаю, Зачем!
2001
Часть первая
Почему нам нужно покорять космос?
Мы, американцы, разгуливаем посреди семидесятиэтажных пусковых башен на мысе Кеннеди, вспоминая как наяву свое будущее.
Наше будущее обрушивается на нас, ужасая небесами, расчерченными огнем. Чтение письмен, которые Будущее прозорливо нарисовало в космосе, – наша извечная, внушающая благоговейный страх и опьяняющая нас задача.
Так давайте же встанем все вместе на Мысе и будем следить за этими новыми непоседливыми созвездиями – ракетами землян, переписывающими заново Колумбову историю на морях, не знающих приливов.
Мы задаемся вопросом: кто мы и чего еще не постигли?
Нам хочется покоя, а он убегает, ускользая от наших неуклюжих преследований.
Наши церкви ощущают пустотелость своих костяков. Под их безлюдными сводами – гулкое эхо. На скамьи оседает пыль.
Настала пора нашего беспокойства. Мягко выражаясь, мы в затруднительном положении.
Кажется – как медленно тянутся годы, остающиеся до конца этого века. Вот мы и думаем: может быть, космос преисполнит их смыслом?
Я верю в то, что космос действительно поставит перед нами новую цель, искоренит войны и заставит нас переосмыслить понятие Творения.
Мы стоим на пороге миллиарда лет новой истории. Эпоха нашего расцвета еще впереди. Мы выйдем из нее преображенными и перевоплощенными и уже никогда не будем такими, какие мы есть – в сей миг и в сей час.
Прогуливаясь по береговой линии космоса, нам еще предстоит подбирать осколки и нервные окончания нашего нового «я». Мы только начали испытывать страхи и тревоги, которым суждено стать грандиознее и ужаснее всего, что было в истории.
Ибо человека должно вернуть в центр Вселенной, где он когда-то начинал и откуда выпал, находясь у истоков познания, и куда он должен вернуться с новым знанием космоса.
Нам не поместить человека в центр всего сущего, если мы будем странствовать вспять во времени или в мышлении, нет! Но мы можем вернуть человека туда, где ему подобает находиться – при помощи величайшего достижения человеческой мысли, которым мы можем себя одарить. А именно:
Свет есть благо. Тьма есть зло. Жизнь есть благо. Смерть есть зло. Человек – носитель блага света и жизни – бросает вызов смерти и вселенской тьме.
Химия Вселенной мертва и равнодушна.
Только человек способен познавать, только человек способен переживать.
Ибо мало иметь слепую и бессознательную, безразличную и невзыскательную Вселенную. Миллиарды миллиардов звезд – для чего они? Каково предназначение туманностей и комет, летящих мимо, подобно бледным невестам, за которыми тянутся призрачные шлейфы, на космические свадьбы, если они пройдут незамеченными?
Без живого пламени людей, согревающих себя и наследующих огненное семя, Вселенная и впрямь нелепа и немыслима.
А значит, нам, бренным и невежественным, суждено взять на себя роль, которую мы век за веком отвергали или отталкивали якобы потому, что она слишком обременительна.
Ибо не приходится сомневаться, что плоть человеческая содержит самую суть Творения, тончайший неосязаемый механизм, непостижимый, таинственный, объединяющий, оживляющий и подвигающий человечество вперед, на поиски самого себя.
Вселенная создает для себя очи для наблюдения за своими безмолвными и яркими галактиками, пребывающими в ожидании.
Вселенная сама себе создает руки, чтобы притронуться к доселе нетронутой материи тьмы и света.
Вселенная сама себе творит уши, дабы услышать, как одно грубое чудовище вгрызется в другое.
Творение нуждается в языке, чтобы пригубить вино нашего мира, и поведать о его безумном привкусе, и воодушевиться звучанием наших слов, изреченных в нескончаемой ночи истории.
Сквозь ноздри человека всё пространство-время вдыхает запахи душистого дуновения жизни, неистребимой назло смерти.
Мы – Жизненная Сила Вселенной. Если она видит, то нашими глазами. Если слышит, то нашими ушами. Она простирает свою руку лишь в пределах досягаемости нашей руки, а ее пальцы касаются лишь того, к чему притрагиваемся мы.
В этом высказывании, разумеется, нет ничего неуважительного.
Это восторженное, радостное, спасительное, жизнеутверждающее открытие или, если хотите, переоткрытие.
А Творение не намерено рисковать своим сознанием, своей осведомленностью, своим шансом на вечность, ограничивая место своего пребывания лишь одной-единственной, пребывающей в одиночестве планетой Земля.
Оно одевается в оболочку из металла, приводит себя в движение пламенем и готовится к походу в космос.
Мы видим, как человек возится со своими игрушечными ракетами, но мы должны пристально следить за тем, как человек взлетает в этих ракетах – ради вечного выживания.
И все же сидит в нас тьма, которая временами утомляет, и мы становимся неприкаянными, не желаем прилично вести себя, заботиться, жить.
Против этого мы должны бороться всеми своими силами и волей, какие заложены в нас, всем светом и жаром, дабы проложить путь от войны к миру.
С тех пор как человек вышел из мира животных и пожелал называться именем «человек», которое мы еще должны заслужить, он столько же настрадался от себя, сколько от своей среды обитания.
А мы к тому же поигрываем родо-племенными мускулами, испускаем бранные крики, катимся под гору верхом на разрушительной механической лавине собственного изготовления, чтобы оказаться погребенными под ней.
