– А у тебя здорово получается, мам! – комментирует Разумник.
Вполне освоившись в новой роли, я купаюсь в лучах материнской славы.
И когда спустя семнадцать обманчиво солнечных дней мне надоедает быть вечным поставщиком сэндвичей для пикника, я втискиваюсь в гидрокостюм и присоединяюсь к своим мальчишкам в их акваприключениях. Мы резвимся, как дельфины в ледяных юго-западных водах, пока голод не проникает в наши онемевшие тела.
Когда я тащусь с пляжа – больше похожая не на дельфина, а на кита, только не умеющего держаться на поверхности воды, – мой вечно готовый к авантюрам любимый муж вырывается вперед.
– Я должен запечатлеть этот момент для потомков! – восклицает он, размахивая камерой.
– О нет, только не это! – вскрикиваю я. Перед глазами возникает неаппетитная, обтянутая гидрокостюмом туша, выложенная на нашей страничке в Фейсбуке. – Либо ты убираешь камеру, либо это первый и последний раз, когда ты меня видишь вот в этом!
Гидрокостюм и его помятая, но теплая и теперь уже опытная начинка – живы и предвкушают иное море – житейское.
Представьте только: всего несколько шагов – и из категорического скептика я уверенно перехожу в новую категорию – искушенной, завзятой Мамы Мальчишек.
Однако в попытке перенастроить свои женские мозги очень важно вовремя понять, когда цель уже достигнута, и не перестараться.
Увы, на пути к моему превращению в почетного парня остальные члены экипажа слишком уж разогнались.
Стоит один из тех дней, когда трудно поверить, что на дворе еще август, и невольно подумываешь – на этот раз почти всерьез – о переезде на постоянное место жительства в теплые края. За окном барабанит дождь, поливая надувных крокодилов и пестрые бейсболки на лужайке – далекое воспоминание о мимолетных солнечных деньках, в которые, собственно, и уложилось все наше лето.
В доме бедлам.
Не имея возможности поиграть на свежем воздухе или уткнуться в монитор, мои мальчишки занялись любимым делом: строят шалаш.
Можно понять смысл подобной затеи в саду, где обычно удается задействовать парочку корявых деревьев. Но в душном пространстве гостиной, с привлечением всей доступной мебели, подушек и мягких игрушек – боюсь, это выше моего понимания.
Если бы шалаш строился с целью дальнейшего обитания в нем, я не возражала бы. Но цель, по-видимому, не в этом. Как только диваны сдвинуты, подушки навалены, а медведи растоптаны, игра заканчивается. Веселью конец. Только что отстроенный шалаш стоит безлюдный и темный. Между тем диван, свободный от подушек, становится временным батутом, домашней игровой и явно сейсмоопасной зоной.
Разумник выполняет идеальный кувырок вперед, едва не задевая чересчур длинными конечностями мою любимую картину. Все, с меня достаточно.
– Ну хватит! – я пытаюсь перекричать свой выводок. – Обувайтесь, и выходим на улицу!
Железная дорога рассыпается, когда Непоседа умудряется выполнить последний прыжок. Чувствуя, что даже его свежепереформатированная по мужскому образу и подобию мама может не одобрить подобного вызывающего суперменства, он – в кои-то веки – послушно идет к двери.
«Только танки», – объявляет вывеска камуфляжной расцветки. Под ней – что, впрочем, неудивительно – действительно стоит танк.
– Вау/круто/прикольно! – визжат дети с задних рядов подержанного «ситроена», который пришел на смену списанному «Рено-Сенику». Семь сидений, почти два метра в высоту. Правда, теперь нам заказан въезд в подземные паркинги, но это, согласитесь, небольшая плата за счастье не слышать мальчишеских ссор и пререканий.
Отец Мальчишек поворачивается ко мне и улыбается, счастливый, как кот, дорвавшийся до сметаны.
– Я же говорил тебе, что им понравится! Нет, вы только посмотрите, какие гусеницы!
Подавляя непреодолимое желание проехать мимо входа и помчаться дальше – честно говоря, куда угодно, – я разворачиваю собственный танк в сторону автостоянки. Она заставлена рядами транспортных средств, подозрительно напоминающих мамамобили: побитые микроавтобусы, нагруженные облепленными песком досками для серфинга. И никаких вам наклеек «Ребенок в машине».
Мы встаем рядом с автодвойником, в котором сидят двойники наших мальчишек.
Встречаясь глазами с коллегой – Мамой Мальчишек, – я сочувственно улыбаюсь. Как агнец на заклание, она выходит из машины и следует за своим возбужденным стадом в сторону входа. Я бегу по лужам вдогонку за своим.
Войдя, я чувствую, как стукнуло сердце: я словно перенеслась в детство. Меня, семилетнюю, привезли на ярмарку и затащили в комнату ужасов, такую увлекательную и страшную. Круг за кругом наматывала я по жуткому лабиринту, отчаянно пытаясь найти неуловимый выход. Ведьмы и колдуны подстерегали меня на каждом углу, злые глаза следили за каждым движением.
Только здесь вместо глаз – чучела солдат, а вместо ползучих тварей… танки.
Мобилизовав весь свой энтузиазм, я останавливаюсь у первого танка и читаю первую табличку. У второй задерживаюсь на мгновение. Третью пропускаю. У танка номер двадцать шесть я теряю и своих мальчишек, и желание жить. Меня манит аромат свежего кофе. С виноватым видом проскальзываю мимо раздела «Рождение танка» (воспоминания о появлении на свет Непоседы еще слишком болезненны) и направляюсь в кафе.
Где обнаруживаю и всех остальных Мам Мальчишек с автостоянки. Столики заняты исключительно дамами, явно подбитыми в танковом бою и держащими свои кофейные чашки с таким благоговением, точно в них эликсир жизни. На лицах примерно то же выражение, какое демонстрируют мужчины, брошенные за линией женских примерочных в период распродаж в «Маркс энд Спенсер».
Исполненная солидарности, я встаю в очередь за кофе.
Вскоре ко мне присоединяются мои мужчины. Раскрасневшиеся, взмыленные, они подбегают к столику.
– Круто, да, мам? – галдят они. – Ты видела тот «Абрамс-M1»… у него максимальная скорость сорок пять миль в час, а лошадиных сил больше, чем у «ламборджини»! Вот это действительно круто!
Отец Мальчишек усмехается, у него тоже горят глаза.
– Ты не против, если мы вернемся на выставку еще на несколько минут? Там есть кое-что интересное в разделе «Рождение танка», мальчишки – ну, на самом деле мы все – очень хотим посмотреть. Ты с нами?
– Я… э-э… я уже видела, спасибо. Но вы идите. Мне здесь хорошо. Я допью кофе и присоединюсь к вам.
Выпито три чашки кофеина, больше тянуть уже нельзя. С переполненным мочевым пузырем и легким головокружением я смиренно тащусь обратно в окопы, вливаясь в ряды женской пехоты, марширующей к линии фронта.
– Ну здорово, а? – Отец Мальчишек светится от счастья.
Мы наконец-то выходим за дверь (о счастье!) и сразу попадаем под дождь. Я сверлю затылок мужа суровым взглядом. Глаза болят, в голове стучит, ноги отваливаются.
