— Так, значит, из-за тебя это я парад не принял?! — грозно поинтересовался десантник у «морского котика». Тот от удивления глаза на пол-лица, хуже стрекозиных, вытаращил и свисток едва не проглотил — шнурок помешал. А когда старшина собрался продолжить обвинительную речь, неожиданно завыла сирена и заморгала красная лампочка.
— Я же говорю, что подлетаем, — облегченно вздохнул Кедман, предварительно выудив свисток из района гортани. — Поднимайте свои белые задницы.
— Эх, поднял бы я тебе кое-что до подбородка, — пообещал Сергей, но договорить снова не успел. На этот раз помешал пилот, не вовремя вышедший из кабины.
— Прибыли в заданный район, — констатировал асс, опасливо покосившись на Шныгина. — Спасибо за полет с рейсом нашей авиакомпании, как говорится, но посадки не будет. Я вам сейчас люк открою, а вы там сами смотрите, куда прыгать, — и с этими словами исчез в кабине.
— Не понял?! — взревел старшина.
— Сейчас поймешь, — пообещал Пацук, глядя в щель между бортом и опускавшимся люком. — Иди сюда, Репа бестолковая.
Шныгин как выглянул, да так и застыл — кругом, насколько хватало глаз, простиралось море. И не какое-нибудь Аральское, где килька с тиной, бензином и ядерными отходами еле-еле меду дном и поверхностью умещаются, а самое настоящее — сине-зеленое, с пенными барашками, бурунами, дельфинами и прочими морскими коньками. Старшина присвистнул.
— Так, мужики, кто-нибудь акваланги захватил? — поинтересовался он у сослуживцев. — Или вы тут все земноводные, еври бади?
— Так вот, значит, что наш любимый шеф имел в виду, когда по сельдерей в ванной говорил?! — зашипел Пацук. — Ну, товарищ шеф, я вам сейчас расскажу, как воно ж бывает, когда компоненты салата в соленой воде замачивают…
— Да подожди ты, — оборвал кулинарный урок есаула Зибцих. — Плавать не придется. Смотрите вниз. Там яхта.
Прямо под медленно опускавшимся самолетом, действительно, оказалась довольно большая, белоснежная, трехпалубная посудина. Выглядела она, конечно, очень впечатляюще, да только настораживало то, что ни на одной из палуб не было ни единой живой души. Впрочем, этот факт «икс-ассенизаторы» обнаружили позже. А пока все четверо невольно залюбовались океанской красавицей.
— Ни фига себе яхта! — удивился старшина. — Да это целый лайнер, в натуре.
— Тоже мне, лайнер. Яка невидаль! — презрительно фыркнул Пацук. — Да у нас на Днепре в таких корытах даже дошколят не катают.
— Ага. Эти суда президент Украины у «новых хохлов» с боем конфисковал, и теперь пытается нашему Президенту в качестве платы за газ впулить, — фыркнул старшина. Микола собрался достойно парировать, да не успел.
— Группа, внимание! — раздался в наушниках голос Раимова. — Сезон сбора сельдерея прошу считать открытым. Напоминаю, ваша задача — не испортить в клумбах розаны. Кстати, не перепутайте, сельдерей зеленый. Все остальное других цветов. Медведь со Слоном, как обычно, протаптывают грядку. Барсук, глубоко не зарывайся, а то Енот тебя из поля зрения потеряет и хрен его знает, чего там в ванне наполощет. Задача ясна? — и, не дожидаясь ответа: — С богом, зверики мои родные.
— Кто бы сомневался, что у него вся родня зверье, — проворчал Пацук и, чтобы отвлечь внимание от своих слов, заорал, слегка толкнув Шныгина в спину. — Первый, пошел!
— Да пошел ты сам, — предложил Сергей, правда, из люка, все равно выпрыгнул и, перекатившись через голову, замер у трубы, держа под прицелом часть кормы и весь правый борт. — Слон, чисто!
— В натуре, чисто, слон, — глядя, как Кедман опускается на палубу, недовольно проворчал в микрофон Пацук, которому так и не дали выговориться по поводу того, кто кому за газ должен.
— Отставить шуточки! — тут же раздался в наушниках голос Раимова. — Предупреждаю первый и последний раз: если кто-нибудь позволит себе во время боевого задания засорять эфир хохмами, прикажу расстрелять с самолета. Я не шучу!
Бойцы задумались. Судя по голосу, майор, действительно, не шутил. Хотя, понять, что именно происходит в голове другого человека, наверное, даже Гобе не дано. Тем более, если этот человек татарин. Славяне вон триста лет с ними общались, да так друг друга до взятия Казани и не поняли. А уж про всяких там евро-американцев, которые татарина от якута отличить не могут, и говорить было нечего! Поэтому проверять слова майора бойцы не решились и хохмить прекратили.
Кедман, которому Устав ВМС США думать не позволял, пока Пацук со Шныгиным размышляли, переместился вдоль трубы и взял под прицел левый борт и нос судна. Только после этого есаул со снайпером покинули самолет, и тот, поднявшись на десяток метров, завис над яхтой.
Единственный спуск на нижний ярус был на корме, и спецназовцы стали аккуратно перемещаться к нему. Пацук взял под контроль сектор старшины, снайпер навел автомат на трап, а сам Шныгин быстро переместился к спуску и, прижавшись к перилам, обвел стволом автомата весь пяточек на корме второй палубы, где располагался бассейн. Знаком показав сослуживцам, что они могут спускаться, старшина вдруг понял, что вокруг пахнет чем-то подозрительно знакомым. Несколько секунд Сергей пытался сообразить, откуда ему известно, чем может пахнуть яхта посреди моря, а затем понял — водкой! Что и подтвердил Пацук, первым спустившийся к бассейну.
— Мама моя, ридна Украина! — полным отчаяния голосом прошептал он. — Да в этом лягушатнике не вода, а водка! Шеф, вы нам «фронтовые» забыли выдать. Так, может, я глотну чуть-чуть? А то воно ж, может, и помру сегодня, так и не выпив!..
— Я тебе глотну, Барсук, — проворковал Раимов. — Так наглотаешься, как ни одному бобру и не снилось!
Вопрос был снят, но бассейн, полный водки, отвлекал внимание «икс-ассенизаторов», не давая возможности нормально работать. Тем более что и запашок над палубой стоял одуряющий. Шныгин с Пацуком его еще кое-как выдерживали, а вот непривычные к такому количеству алкоголя НАТОвцы начали потихоньку дуреть. Кедман принялся со свистком баловаться, то засовывая его в рот, то вынимая обратно, словно фигурный леденец на палочке, а Зибцих принялся «Ах, мой милый Августин» насвистывать. Раимов понял, что группу нужно срочно от бассейна уводить, и уже собрался отдать приказ, но тут дверь во внутренние помещения второй палубы открылась.
Бойцов с открытых мест тут же словно ветром сдуло. Кедман прилип к спасательной шляпке, стараясь слиться с ней в одно целое, Зибцих нырнул за кучу шезлонгов, сваленных почти у края кормы, есаул перекатился за пластиковый стол, а Шныгин, собиравшийся вломиться внутрь, прилип к стене, прямо за дверь. Он первым и увидел, что на палубу, шатаясь, выбрался широкоплечий и рослый мужчина, почему-то полностью зеленого цвета. Еле передвигая ноги, мужик добрался до бассейна и начал из него пить. Причем, погрузив голову в водку целиком.
— Вот варвар! — пробормотал старшина и, одним прыжком оказавшись около алкоголика, выдернул его из бассейна и перевернул на спину. Пацук тут же оказался рядом, а Кедман с Зибцихом взяли под прицел открытую дверь второй палубы.
