— Приехали, — буркнул Шныгин, услышав столь радостные известия. — Только зелени нам тут и не хватало. Готовьте гранаты, блин!
— Конец всей базе, — констатировал Пацук, бегом бросаясь к тоннелю, ведущему на аэродром. — И откуда эти сволочи про бункер пронюхали?
Старшина посмотрел ему вслед и кивнул Кедману. Тот в ответ оскалился и осторожно двинулся вперед. Сара пристроилась чуть позади мужчин и, сжав в обеих руках по гранате, пошла следом за ними, прижимаясь спиной к стене. Немного не доходя до двери переходного отсека, все трое становились, напряженно ожидая развития событий. Судя по словам Раимова, пришельцы должны были быть где-то рядом. И раз уж они смогли справиться с точно таким люком около аэродрома, то и здесь, в главном тоннеле, не замедлят появиться. Что и произошло.
Застывшие в напряженном ожидании спецназовцы сначала увидели, как люк переходного отсека начал краснеть по краям. Кедман со Шныгиным обменялись понимающими взглядами — обоим и самим не раз приходилось вскрывать двери автогеном, и то, что сейчас делали пришельцы, было похоже на подобный способ самовольного проникновения на объект. Старшина с капралом вскинули автоматы, ожидая, что дверь вывалится в коридор, но этого не случилось. Узкие багровые полоски вдоль косяков стали расширяться, люк покраснел целиком, а затем просто испарился в ослепительной вспышке.
Светофильтры в шлемах спецназовцев сработали с опозданием. Оба бойца на мгновение были ослеплены вспышкой и не видели, что происходит перед ними, но огонь открыли разом, не сговариваясь. Треск очередей разорвал тишину и, отозвавшись эхом от стен, полностью дезориентировал Сару. Штольц, не защищенная шлемом, сначала была ослеплена вспышкой, потом оглушена выстрелами, казалось, несущимися со всех сторон, и, не глядя, бросила вперед обе гранаты.
Один из смертоносных снарядов полетел туда, куда надо. То есть, в образовавшуюся на месте люка дыру. А вот второй, ударившись о притолоку, отскочил прямо под ноги Шныгина. Сергей истошно завопил и, пнув гранату, отпрыгнул назад, стараясь пролететь как можно дальше. А Кедман, схватив Сару в охапку, повалил ее на пол, пытаясь укрыть своим телом. Девушка, у которой в глазах ничего, кроме ярких кругов от вспышки не было, естественно, понять, что ее спасают, не могла, и принялась дубасить Джона, приняв его за лютого врага. Причем, делала это так старательно и квалифицированно, что если бы не шлем и не бронежилет, спасшие американца, еще неизвестно, переломами чего именно ему бы эти тумаки обошлись!
— Мать вашу, что у вас там творится?! — завопил по рации Пацук, в ушах которого раздавался треск автоматных очередей, отборный мат в исполнении Шныгина и удивленные вопли капрала, смешанные с визгом Сары Штольц.
Ответа есаулу услышать не довелось. Во-первых, разговаривать с ним никто и не собирался, а во-вторых, даже если бы кто-нибудь попробовал Миколе ответить, то его слова заглушил бы жуткий взрыв. Как это ни странно, но цели достигли обе гранаты. Правда, уничтожили они отнюдь не вторгшихся в бункер пришельцев, а всего лишь машину странной конструкции, проделавшую дыру в двери переходного отсека. Это чудо инопланетной техники до взрыва здорово напоминало помесь страуса с носорогом. Причем, от первого был корпус с ногами, а от второго — голова. А вот после взрыва гранат от страуса остался только корпус, а ноги ушли. Прямо по коридору, вплоть до запертых дверей штаба. Вежливо постучались, не получили ответа, и пристроились отдыхать в углу. Остальная часть машины инопланетян свалилась бесформенной грудой на пол и осталась лежать, ожидая возвращения безвременно ушедших конечностей.
Как ни странно, но такая порча имущества пришельцам не понравилась. Хотя, может быть, их взбесило то, что Шныгин не сдался, а полу-оглушенный, полу-ослепленный, отползая назад, продолжал вести огонь из автомата по зеленым пришельцам, вторгшимся в святая святых. Впрочем, пострелять старшине как следует не дали. Инопланетяне, едва услышав взрыв, тут же применили тот самый плотный газ, с которым спецназовцам уже пришлось столкнуться на яхте. На Кедмана и Шныгина, одетых в герметичные шлемы, эта атака никакого эффекта не произвела, а вот Саре досталось. Девушка, едва ее настигли первые клубы газа, сначала перестала драться, чем очень обрадовала капрала, затем глупо захихикала и, вскочив на ноги, принялась отплясывать «семь-сорок». Причем, настоятельно требовала у Джона присоединиться к ней.
— Джон, уноси ее. Я прикрою! — завопил старшина, разряжая новый рожок автомата в плотную пелену дыма.
— Сам с ней возись, белая задница! — прокричал в ответ капрал и понял, что свой отказ придется как-то объяснить. — Ты без «броника», да и не справляюсь я с этой сумасшедшей.
Шныгина удовлетворила только последняя часть ответа. Старшина, посчитав, что, действительно, ни один американец с еврейкой справиться не сможет, сгреб упирающуюся Штольц в охапку и потащил ее назад по коридору. Свой автомат он бросил Кедману, и капрал прикрывал их отход, стреляя из двух стволов. Впрочем, долгим это отступление не было. Едва дойдя до дверей лабораторного отсека, Шныгин увидел, как из коридора, ведущего на аэродром, повалил точно такой же плотный зеленый дым, как и из переходного отсека. А из клубов этого дыма выскочил Пацук, таща на себе бесчувственного Зибциха.
— Что происходит, мать вашу в Туманный Альбион?! — завопил по рации Раимов. — Ни одна камера в коридорах картинки не дает. Медведь, Барсук, доложите обстановку. Немедленно!
— Агент Штольц… — начал было говорить Шныгин, но майор его оборвал.
— Куница, а не агент! — рявкнул командир, поправляя подчиненного.
— Да какая там куница, блин, — возмутился старшина, видимо, знающий и более страшного зверя. — Тут рысь целая. Слона чуть на британский флаг не порвала, а теперь меня зрения лишает, — и оборвал себя. — В общем, отравлена она газом. Мы вынуждены были отступить к лаборатории.
— У нас не лучше, — буркнул Пацук, почему-то обошедшийся в этот раз почти без шуточек. — Сельдерей Бобику каким-то странным способом крышу повредил на конуре. Тот начал хвостом мотать и Еноту по башне въехал. Теперь Полоскун контужен. Вот, тащу его на себе и ищу, где тут ближайший ветеринарный пункт находится. А то воно ж как бывает…
Впрочем, объяснить всем, что бывает с Енотами-Полоскунами после того, как Бобик, потерявший крышу на конуре, своим хвостом им по башне въезжает, есаул не успел. С обоих концов коридора из плотной пелены надвигающегося на спецназовцев дыма появились зеленые фигуры с каким-то странным оружием в руках. Почти не целясь, инопланетяне дали залп, и рации в шлемах бойцов, коротко взвизгнув, перестали работать. Пацук виртуозно выругался и, бросив немца на пол, дал длинную очередь по врагу. Кедман сделал то же самое, заставив пришельцев вновь отступить в дым, а старшина, что-то невнятно бормоча себе под нос, принялся открывать одной рукой дверь в лабораторный отсек, другой стараясь удержать извивающуюся Сару.
Кодовый замок, прекрасно работавший до сего момента, вдруг отказался подчиняться. Вместо того, чтобы открыться, электронный запор принялся жужжать и передавать морзянкой стихи Тютчева. Впрочем, то, что это были стихи, только один замок и понял. Бойцы в поэзии не разбирались, да и не слышали они морзянки за грохотом автоматных очередей. А в эфир, по понятным причинам, передача замка не прошла. Впрочем, по этим же причинам — из-за странных аппаратов пришельцев — и произошел сбой кодового замка с открывания дверей на чтение поэзии. Поэтом, обижаться за то, что его никто не слышат, электронному механизму было не на кого. Зато Шныгину было на кого!
