У Первого Воина шоссе полого спускалось к Лисице, притоку Оки, и от заросшей кустарником низины поднималось вверх, к селу, обсаженному молодыми тополями. А вокруг небольшие высотки, маленькие рощицы, поляны с редкими стогами сена.
Мотострелки комбата Кочеткова развили бурную деятельность – рыли окопы и траншеи, «заглублялись» на полосе между Первым Воином и Нарышкином.
Катуков тоже постарался, подготовился к встрече незваных гостей – танки и дивизион противотанковой обороны занимали свои места, но все же полковник хорошо понимал, какая сила наседала сейчас на них. И дело было не только в мощи, но и в опыте – молодчики Гудериана прокатились по всей Европе, нагоняя страху на бюргеров. С другой стороны, командование не бросало его бригаду – вон, прибыл полк пограничников Пияшева, эти ребята поддержат бригаду. А танки устроят немцам шесть засад…
* * *
Утро 6 октября выдалось холодное. Подмораживало, а потом и вовсе снежок пошел.
Немцы начали атаку с бомбардировки – «Юнкерсы» засыпали бомбами окопы, к счастью, ложные, со стволами спиленных деревьев вместо реальных орудий. Зенитчики лейтенанта Афанасенко сбили пару бомбовозов, и те рухнули на правом берегу речки Лисицы.
И вот они появились, серые коробочки танков. «Т-II», «Т-III» и «Т-IV» выворачивали из-за поворота в долину реки. За ними катились бронетранспортеры и грузовики с пехотой, тягачи с пушками, мотоциклы с автоматчиками.
Артиллерия ударила по немцам с фланга, но те вояки бывалые, смяли ПТО. Перейдя Лисицу, танки вышли на позиции мотострелков и поперли «утюжить» окопы.
Репнин все это видел, но себя не выдавал – весь его взвод прятался в засаде.
– Товарищ командир! – крикнул Борзых. – Полковник приказал помочь пехотинцам!
– Понял! Передай нашим: действуем по вчерашнему плану!
– Есть!
– Иваныч, ходу! Разворот вправо на 45, и тормози!
– Есть!
«Тридцатьчетверка» зарычала, выползая из зарослей на опушке.
– Заряжай бронебойным!
– Уже!
– Огонь!
Немецкая «четверочка» словно сама подставилась – снаряд вошел точно в борт, разнося двигатель, и танк полыхнул. Синтетический бензин горел не хуже натурального.
– Готов!
– Газу, Иваныч! Дорожка!
[7]
«Т-34», взревывая, как сказочное чудовище, продолжил охоту.
Земля в прицеле тряслась и колыхалась, кромка леса плясала, но Репнин умудрился-таки рассмотреть атаку танка Капотова.
Тот зарядил «троечке» бронебойным под башню, да так, что ту сорвало и бросило в кувырок. Боекомплект рванул в погон, как из жерла. Готов…
– Антонов уже второго уделал! Тащ командир…
– Заряжай!
– Есть!
«Вчерашний план» был насколько прост, настолько и хитер: не показываясь до поры, три танка взвода должны были атаковать с разных направлений, создавая видимость массированной атаки. Пусть фрицы думают, будто русских больше, а это действует на нервы.
По «тридцатьчетверке» выстрелили, но без успеха, а вот Репнин послал бронебойные «приветы» сначала одному «Т-III», потому другому, и оба раза в корму. Немчура елозила по окопам, хороня мотострелков. Ну, вот, вас и самих тут зароют, если останется, что в гроб класть…
– Борзых! Свяжись с Антоновым, скажи, пусть разворачивается и шурует к роще, что справа!
– Понял!
«КВ» младлея Полянского развернулся и покатил к роще. И вовремя – по его следу газовали пять немецких «Т-IV».
Тяжеленькие, они могли доставить неприятности.
– Капотов! Не спи! У тебя под носом «четверки»!
В прицеле было видно, как выстрелил танк Капотова и как у «Т-IV» сорвало гусеницу. Немец сгоряча крутанулся и увяз катками в рыхлой земле.
Башня немецкого танка могла вращаться, но сама машина была сильно перекошена, так что наводчику «четверки» оставалось либо в небо над лесом палить, либо в землю.
Этим Капотов и воспользовался, послав почти в упор осколочно-фугасный. Немецкий танк, чья корма была увешана канистрами с бензином, запылал весело и ярко.
Гори-гори ясно…
– Иваныч! К роще!
– Есть!
– Заряжай бронебойным!
– Готово!
– Короткая!
Между «Т-34» и немецкими «четверками» прорастали молоденькие деревца – не очень-то и спрячешься. Но попробовать можно.
«Т-IV» вывернул из-за рощи, разворачивая башню в противоположную от Репнина сторону – надо полагать, Полянского выцеливал…
– Огонь!
Снаряд вошел «четверке» в борт, оставив после себя черное отверстие. Немецкий танк замер, башня его остановилась, а секунду спустя фонтаны огня вырвались изо всех люков.
– Иваныч, поворот направо и остановка!
– Есть!
– Дай бронебойный!
– Готово! Вон, танк разворачивается бортом!
– Иваныч, немного левее дай! Так!
– В самое яблочко!
Гитлеровцы и не хотели, а подставили бока. И Геша спешил воспользоваться шансом.
– Тащ командир! – взвыл Борзых. – Антонов уже пятого уделал!
– Не завидуй, Ваня! Это же наша общая победа! Или ты не видишь? Мы ж загоняли немцев под его пушку! А когда их Капотов шуганул, они нам подставились. Это как в футболе, понял? Не важно, кто забил гол, главное, чья команда победила… Так, Иваныч, видишь во-он тот пригорочек, где пушка разбитая?
– Вижу, тащ командир!
– Давай туда! Только не напрямую, а через подлесок.
– Понял!
Танк, газуя, вскарабкался на горку, ломясь через густой подлесок. Над голыми верхушками едва башня выглядывала. Левее, на дороге, горел «БТ-7» и ворочал башней «КВ» Полянского.
Тяжелый танк не мог сдвинуться с места – левая «гусянка» размоталась, а на правой были разбиты пара катков. Обездвиженный, «КВ» не сдавался, садил из пушки по врагам рабочего класса.
Парочка «Т-III» направлялась к нему, собираясь добить. Вот один выстрелил и попал, да только 50-миллиметровый снаряд не пробил броню «КВ», а рикошетом ушел в небо, выбив сноп искр.
– Врешь! – завопил Федотов, подглядывая в смотровую щель. – Не возьмешь!
– Бронебойный подкалиберный!
– Готово!
– Иваныч, тормози! Ваня, передай Капотову, пускай задним ходом в лес закатывается – пара танчиков как раз мимо прокатит.
– Есть!
