– Бронебойный.
– Готово.
– Выстрел!
Снаряд вошел «тройке» под башню, подрывая ее. Репнин тотчас же подвернул орудие левее, выстрелил, попал, развернулся вправо.
– Бронебойный, заряжай!
– Есть бронебойным! Готово!
– Выстрел!
Заполучи, фашист, гранату…
– Отходим! Иваныч, задний ход! Ванька, передавай сигнал арте – немчуру притормозили на указанном рубеже!
Немцы обрушили на лес залпы своих пушек, а Геша, кусая губы, следил за врагом в прицел и все ждал начала «концерта». Лес – не лучшая защита, и это, конечно же, наглость – стрелять по немцам, подкравшись, можно было и схлопотать. Но Репнин старался для дивизиона Чумака, а немцы пока даже не слышали о таких штуках, как гвардейский миномет…
С воем и ревом, откуда-то из-за леса вырвались трепещущие огни реактивных снарядов. Завершая дугу траектории, они обрушились на немецкий танковый «ромб», превращая лощину в филиал ада. Отдельные взрывы сливались в общее море огня и дыма, в котором рвало на куски железо, а человечью плоть – в горелые клочья.
– Уходим! – выдохнул Репнин.
* * *
Катуков направил разведчиков к месту огневого налета, и те записали потери фашистов: под ударами «катюш» сгинуло сорок три танка, шестнадцать машин и с полтысячи «зольдатен унд официрен».
В ночь на 7 октября Катуков отвел бригаду на рубеж Ильково – Головлево – Шеино.
Из воспоминаний И. Цыбизова:
«Числа я уже не помню, запомнилось лишь, что стоял прекрасный солнечный день. Мы наступали, как вдруг немцы неожиданно перешли в контратаку. Но наша пехота открыла плотный огонь, и немцы залегли. Лишь одна их «четверка» – «Т-IV» быстро приближалась к нашим позициям. А наш танк стоял замаскированный в кустах и оказался незамеченным во фланге у немца. Причем довольно близко. И у меня мгновенно мысль – нужно таранить! Только успел спросить Шинкаренко: «Делаем таран?» – «Делай!» Рассчитал и сбоку ударил своей серединой в его ведущее колесо. Оно сразу в дугу, фактически вывернул его – он встал. А у немцев принцип – если только танк встал, они сразу из него выскакивают. Берегут экипажи. Меня поначалу даже удивило, насколько легко они бросали свои танки. Но они только стали выскакивать, а у нас же четыре десантника на броне. И ребята их сразу расстреляли… Без танка их контратака сразу захлебнулась, и немцы отступили. А у нас и машина в порядке, и сами целые. Только легкие ушибы получили.
Конечно, можно было его и из пушки, но, во-первых, еще неизвестно, попадешь ты или нет. Во-вторых, даже если попадешь, то может случиться рикошет. Он же быстро ехал мимо нас под углом. Но главное, что все это случилось настолько быстро, что даже не было времени обдумать все как следует. Ударили, а они и не ожидали совсем. Думаю, даже заметить меня не успели. Вы думаете, из танка все хорошо видно? Там и спереди-то не все увидишь, а уж сбоку и сзади и подавно. У меня однажды был такой случай.
Вот пошли немцы в атаку, впереди танки, а за ними пехота. А я опять стоял замаскированный в кустах. Так я дождался, пока танки поравняются со мной, и как дал газ, поехал по пехоте за ними. Они же все по одной линии идут – 30–50 метров. У немцев сразу паника. Не поймут, откуда я взялся и мну их… У них же только автоматы, и они мне ничего не сделают. А эти танки меня и не заметили. Они же не видят, что у них сзади творится. Так что я проехал мимо них и навел панику…»
Глава 9. Огневой рубеж
Мценский район, река Зуша. 9 октября 1941 года
7 и 8 октября бригада Катукова «отдыхала», то есть не вела боев, а зарывалась в землю, закапывалась, рыла ложные окопы, и все это действо растянулось на добрых пятнадцать километров.
Гудериан, получив чувствительный отпор у Первого Воина, уже не спешил с наступлением. «Быстроходный Гейнц», как прозывали генерал-полковника, сначала даже не поверил барону фон Лангерману, командующему 4-й танковой дивизией вермахта, что русские смогли нанести под Мценском такой урон доблестным сынам Рейха, но пришлось убедиться.
Гудериан писал: «Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось перенести тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков «Т-34». Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить».
А добры молодцы полковника Катукова крепили оборону, невзирая на холодный дождь со снегом, радуясь даже непогоде – немцам-то всяко хуже придется, они даже не озаботились подготовкой к зиме, не запасли теплое обмундирование. Хотели по-быстрому прорваться к Москве и зазимовать, пользуясь русскими припасами да примеривая трофейные шубы.
А хотелки кончились!
* * *
9 октября немцы снова пошли на прорыв. Сначала, как водится, «Юнкерсы» отбомбились по передовым позициям 4-й танковой.
Зенитчики Афанасенко сбили шесть бомберов, а тут и танки появились – они шли с разных направлений, наступая на Шеино, чтобы мощным ударом пробиться к Мценску.
Сотню немецких танков бросил Гудериан против Катукова.
Взвод Лавриненко шугал немцев из засад до самого вечера, подбив у Шеино больше десятка танков.
Тактику Репнина перенял экипаж Воробьева – его «Т-34», засев в кустах, сторожил узкий проселок, что шел через овраг. Это была дорога в Шеино из деревни Азарово.
И вот по ней двинулась колонна из четырнадцати немецких танков. Воробьевская «тридцатьчетверка» подбила половину «троек» с «четверками» и еще три «Ганомага» в придачу.
Ни к Шеино, ни к Илькову, крепившим левый фланг, гитлеровцы пробиться так и не смогли. Тогда они утерлись и стали бодаться с русскими на правом фланге, у села Думчино.
Танковый взвод лейтенанта Кукаркина отбил атаку и здесь, хотя и ценою потери половины «БТ-7».
Рядом с танком Репнина бились экипажи Капотова и политрука Исаченко. Немецкие ПТО подожгли «тридцатьчетверку» Исаченко, и Геша просунулся в люк:
– Николай!
Капотов обернулся.
– Буксируй его в тыл, а я вас прикрою!
Объезжая горящую «бэтушку», «Т-34» Репнина остановился у двух больших стогов, забытых на колхозном поле, почерневших от дождя. Метрах в двухстах далее, в складках местности пряталась низинка, залитая холодной водой.
Танки противника были видны в лоб, они наступали двумя группами. Подождем…
– Товарищ командир! – сказал Борзых. – А мы их спереди… как?
– А никак, – буркнул Геша.
– А…
– Раком их поставим! – хохотнул Федотов.
– Бронебойный готовь.
– Есть! Готово!
Репнин кивнул, поглядывая в прицел. Солнце уже село, тучи затянули небо и сеяли нудную морось. Ужинать пора, да и на бочок…
