У Михаила Ефимовича, как он потом выразился, «аж в зобу сперло».
– Благодарю за оказанное доверие, товарищ Сталин. Надеюсь справиться.
– Вот, почитайте.
Комкор ознакомился с постановлением ГКО о формировании 1-й танковой армии. В нем было указано, что ее командующим назначается М. Е. Катуков.
Была и вторая бумага – о присвоении ему звания генерал-лейтенанта танковых войск.
– Мы планируем использовать 1-ю танковую армию для разгрома немцев под Ленинградом, – проговорил вождь, – и полной ликвидации блокады.
Главную ударную силу 1-й танковой армии должны были составить 3-й механизированный и 6-й танковый корпуса, отдельная 100-я танковая бригада, четыре отдельных танковых полка, 6-я, 9-я воздушно-десантные и 11-я зенитно-артиллерийская дивизия, и прочая, и прочая, и прочая.
И всю эту громаду надо было собрать в кулак за каких-то полтора месяца, к 12 января! Но с Верховным не спорят…
* * *
Тем центром, ядром, вокруг которого пошла кристаллизоваться 1-я танковая, стал Осташков. Сюда потянулись танковые и автомобильные колонны, обозы с военным имуществом, длинные цепи мотострелков и десантников.
Это был настоящий «Ледовый поход», проверивший на прочность и людей, и технику.
Павел Дынер, зампотех командарма, верный спутник Катукова с первых дней войны, не отдыхал сам и гонял свои службы, буквально на ходу починяя танки и грузовики.
Колесная техника не справлялась, дороги, заметенные снегами, были не для нее, и часто танки брали грузовики на буксир.
А в самом Осташкове – хоть шаром покати. Ни провизии, ни горючего, ни запчастей, ни боеприпасов.
Все необходимое следовало завозить самим, но Катуков, имея опыт «собирания» 3-го мехкорпуса, справлялся.
* * *
А Репнин радовался: за прошедший год ситуация медленно, но верно менялась в лучшую сторону. Вон, Новый год скоро, а немцы так и не прорвались на Кавказ. Ростов-на-Дону противник занял, продвинулся дальше – и оказался запертым на Кубани, где его медленно перемалывали на удобрения.
И Сталинграда фрицам не видать. Хоть на помощь 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота подоспел фон Манштейн, это не слишком изменило положение – просто советские войска с боями отступили на готовые позиции в большой излучине Дона, там закрепились и готовились перейти в наступление согласно плану операции «Уран».
Разумеется, Геша прекрасно понимал, насколько трудно все давалось, каких усилий стоило удерживать немцев, но…
«Ни шагу назад!»
И не будет уже таких гекатомб подо Ржевом, что были памятны его деду. Хотя и в этой реальности народу полегло – тьма.
И самое неприятное в этом, что причины все те же – плохое взаимодействие между частями и армиями, никудышная связь и коекакерство. И все же…
Самое приятное в наблюдаемых им одним переменах – опережение по времени. И в его истории были планы прорвать блокаду Ленинграда, но ранняя весна сорвала их – танки буквально тонули в распутицу.
А вот теперь у них появился очень неплохой шанс.
И все это потому лишь, что некто под именем Лавриненко был очень убедителен, и Сталин дал добро на танковый апгрейд…
Разумеется, он никому об этом не скажет, достаточно и того, что он сам знает об этом. И будет тихо гордиться…
* * *
…15 января 1943 года 1-я танковая армия вышла в исходный район – к Старой Руссе. После прорыва линии обороны противника 1-й ударной и 11-й армией должна была вводиться в бой 1-я танковая. Развивая успех, одной группой войск предстояло захватить Лугу, другой группой – Псков, а правофланговым частям действовать совместно с 59-й армией по овладению Новгородом.
А далее основные силы 1-й танковой армии во взаимодействии с 1-й ударной должны были продвигаться через Лугу к берегам Балтики. Это все называлось операцией «Полярная звезда».
В то же самое время у Ладожского озера готовилась операция «Искра» – там, где почти сходились линии Ленинградского и Волховского фронтов, между Шлиссельбургом и станцией Мга.
Этот шлиссельбургско-синявинский выступ был занят немецкой 18-й армией, которая чуть ли не полтора года выстраивала мощнейшие линии обороны – минные поля, ряды и ряды колючей проволоки, доты и дзоты.
Основными силами прорыва стали 2-я ударная армия и 6-я танковая
[42]. Войскам Ленинградского и Волховского фронтов предписывалось разгромить группировку противника в районе Липка, Гайтолово, Московская Дубровка, Шлиссельбург.
Разбив, таким образом, блокаду Ленинграда, части и соединения РККА должны были к исходу января выйти на линию река Мойка – Михайловский – Тортолово.
15 января операция «Искра» началась с артподготовки – здоровенные (и тяжеленные!) гаубицы «Б-4» загрохотали с востока. Четыре артиллерийских полка большой мощности, по тридцать шесть гаубиц в каждом, обрушили снаряды-«чемоданы» на немецкие укрепления.
Еще ночью за линию фронта перешли корректировщики. Они ползли по снегу, крались по лесу, подбираясь к «фортециям», отягощенные рацией и рюкзаком. Кроме сухпая, они тащили термосы с горячим чаем.
А утром, когда забухали орудия, корректировщики вразнобой слали короткие команды. Снаряды стали падать точнее, расколачивая доты и дзоты. Рубленные из бревен, опорные пункты хорошо горели…
Едва отгремели пушки, на позицию вышли «БМ-13», они же «катюши», в количестве пяти гвардейских минометных полков. В каждом полку насчитывалось три дивизиона «катюш», а залп только одного такого дивизиона по силе мог сравняться с залпом двенадцати тяжелых гаубичных полков.
Зрелище впечатляло – трепещущие огни с воем и ревом пролетали по небу, устремляясь на запад.
А саперы в это время уже вовсю расчищали проходы, да не вручную, а с противоминными тралами, прицепленными к «тридцатьчетверкам», и вот «КВ-1М», да «СУ-122» пошли на штурм. Их обгоняли бомбардировщики, вываливая на немцев ФАБ-500. Работали по целям «Ил-2». Особое вниманиеуделялось Мгинскому железнодорожному узлу, а также укрепленным поселкам Горы и Келколово, расположенным на господствующих высотах.
К исходу третьего дня боев советские войска заняли станцию Мга – пути и платформы были завалены обломками и телами в мышастых шинелях, полуразваленное здание вокзала весело пылало. Из развороченных взрывами амбразур дотов и выжженных дотла блиндажей несло чадом. Гарь настолько плотно покрывала снег, что тот чернел, как вспаханное поле.
Победу эту можно было бы счесть промежуточным результатом, но для немцев станция Мга означала очень многое. Прежде всего подвоз подкреплений и боеприпасов.
Без постоянной «подпитки» 18-я армия вермахта продержится недолго. Командующий армией генерал от кавалерии Линдеманн прекрасно это понимал, а поэтому бросил против русских танков все свои резервы. Поздновато – штурмовые батальоны заняли поселок Горы, расположив на нем НП для артгруппы, а пехота окопалась вокруг. С высот вся местность просматривалась километров на двадцать, и командование лишний раз подтвердило, что русские – народ сметливый и устоявшимся канонам не поддаются. На Горы затащили 152-миллиметровые гаубицы и открыли огонь на поражение всего, что движется или притаилось…
