– Куда? В питьевой бачок? – Они из алюминиевого сплава, по два литра каждый, закрывается винтовой крышкой. – Мы же за два дня не дойдем до Берлина – мало будет!
– Тогда надо в топливный бачок (два топливных бачка и один запасной масляный), объемом по девяносто литров! Хорошо промой этим же спиртом и заливай под завязку. Ну, иди…
– Мы уже залили…
Я вам говорил, что в наступлении мы опережали немца, естественно, на марше скорость максимальная, у механика-водителя люк открыт, я как командир сижу, люк тоже открыт. Ветер, температура градусов десять-пятнадцать, просифонивает насквозь. Комбат дает команду: «Малый привал!» Открываем бачок, закуска у нас уже есть (до войны такой толстой колбасы я лично в Туле не видел. Хорошая колбаса была, и сало украинское толщиной в ладонь, и шоколад у нас был, и изюм), наливаем грамм по сто пятьдесят 70-процентного спирта, сразу воду и закусываешь. Потом команда: «По машинам!» и вперед. Мы за сутки по 90 километров наматывали на танке, да тут еще и боевые столкновения были. В общем, за сутки 8–10 раз останавливались. Потом, когда до Одера дошли и нас переправили на плацдарм, оказалось, что там тоже спиртзавод был.
Наши взяли, узнали, что спиртзавод, и напились. Немцы пошли в атаку и всех перебили. Наши с потерями отбили, опять напились, оставили, опять взяли…
Начальство догадалось, цистерну нашли, вылили на землю – было это в начале февраля, снега большого не выпало. Мирные жители ушли, а коров оставили, и вот эти коровы нализались пьяными. Нам это рассказали.
23 февраля, это праздник, а Жуков отдает приказ: «Войскам, которые находятся на плацдарме, сто грамм не выдавать». Почему? Своего хватало!»
Глава 28. Двухсотый
Курская дуга, 5 июля 1943 года
Утром 5 июля немцы перешли в наступление. Основной удар с южного направления, которому противостоял Воронежский фронт, наносился силами 4-й танковой армии (48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС), при поддержке армейской группы «Кемпф».
Немецкие танки имели задачу – прорвать первую, вторую и третью линии обороны РККА и выйти на Обоянь.
Решить эту задачку мешали 6-я гвардейская и 1-я танковая армии. Да и оборона была поставлена на «пять» – были и противотанковые рвы, и грамотно расположенные ПТОПы – противотанковые опорные пункты – и даже радиоуправляемые минные поля. Долбила по противнику артиллерия и «катюши», а штурмовики в небе шли волна за волной.
Армия исполняла план операции, принятый Ставкой, – измотать противника в обороне, после чего перейти в контрнаступление. Вот и мотали.
Помог и ночной визит майора Лавриненко в стан противника – в итоге довольно-таки хулиганской акции у фон Кнобельсдорфа, командующего 48-м танковым корпусом, не осталось оперативного резерва.
В результате к вечеру 5 июля немецкие танковые дивизии так и не смогли прорвать первый рубеж обороны 6-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Чистякова, вклинившись всего на два-три километра.
К девяти вечера 1-я танковая армия потеряла тринадцать танков, но и противник лишился ста семидесяти бронеединиц
[49].
Армейцам здорово помогли самоходные части и мощная противотанковая артиллерия, выбивавшие модернизированные «Т-IV» и новые «Т-V».
На узком участке фронта немцы бросали в бой две сотни танков. В воздухе носились десятки самолетов, «мессеров» и «лавочек», «Илов» и «Юнкерсов». Пыль, поднятая разрывами снарядов и бомб, дым горящих танков и автомашин застилали солнце, словно тучи в грозовой день.
Особо яростные бои развернулись у села Черкасское. По немецким планам, оно должно быть занято с ходу, уже к десяти утра 5 июля, однако оборонцы сдерживали натиск фашистов более суток, после чего Черкасское представляло из себя лунный пейзаж, изрытый воронками, как кратерами.
К 6 июля 2-й танковый корпус СС, действовавший восточнее 48-го ТК, увяз, пробиваясь от Луханино к Яковлево, – его стреножили атаки 1-й гвардейской и 49-й танковой.
Бой усиливался, хотя, казалось бы, дальше некуда. В атаку пошел второй эшелон «Тигров» и «Пантер».
Подлетев на своем броневике к НП 3-го мехкорпуса, Катуков связался с командованием 2-й воздушной армии и вызвал штурмовики. «Горбатые», прикрытые «мигарями», отсекли немецкие танки, но тут налетели «худые», и закрутилась настоящая «собачья свалка» – едва ли не сотня самолетов, с черными крестами и красными звездами, вились в небе, то и дело распуская траурные шлейфы.
6-я гвардейская армия к этому времени понесла немалые потери, однако все еще держалась и громила врага. Корпусу Кнобельсдорфа удалось к вечеру окружить два полка 52-й стрелковой дивизии 6-й гвардейской, но тут свое веское слово сказали бригады 3-го мехкорпуса на втором рубеже обороны. Их решительные и жесткие действия не только не позволили немцам захватить плацдармы на северном берегу реки Пены, но и расстрелять полк 3-й танковой дивизии Вестхофена.
Более того, в ночь с 6-го на 7 июля группа 6-го танкового корпуса нанесла контрудар во фланг танковой дивизии «Лейбштандарт». 7 июля Ватутин передал 6-й гвардейской армии, для укрепления ее левого фланга, 5-й гвардейский Цимлянский и 2-й гвардейский Тацинский танковые корпуса, чтобы те встретили врага, используя тактику засад и противотанковых опорных пунктов.
Весело горели немецкие танки…
* * *
4-й танковый расположился у села Сырцово, как и все боевые порядки 3-го мехкорпуса. Именно в этом направлении – на Обоянь – и двинулись немцы.
В бой был брошен весь 48-й танковый корпус, плюс моторизованная дивизия «Гросс-Дойчланд». Налетело как бы не восемьдесят «Юнкерсов» да «Мессершмиттов». Пошла бомбежка.
Вот только летели фугаски россыпью, наугад – сверху не были видны танковые схроны.
Танкисты из полка Репнина замаскировались, «как учили». Окопались так, что над бруствером одна башня выглядывала. Ну, а если потребуется в атаку идти, то выехать недолго – масксеть скатал, и задний ход.
Геша следил за небом, оттуда грозила главная опасность: упадет бомба прямо на танк – все, санитаров не тревожь…
Земля вздрагивала от взрывов, в воздухе висела пыль, и Репнин не заметил даже, когда перестало трясти. Самолеты улетали, и только теперь им наперерез вышли «Ла-5».
Сразу несколько бомберов вспыхнуло, их повлекло к земле. И еще, и еще… «Лавочки» вертелись, шпаря из пушек, и всю эту воздушную карусель, словно тучку ветром, относило на запад.
– Танки!
– Вижу, – кивнул Геша.
Из лесного урочища Волчий Лог выползали немецкие «панцеры».
Надо полагать, фрицы понадеялись на люфтваффе, решили, что хана русским, остается только добить их, чтобы не мучились после бомбардировки.
