– Арта
[3] бьет! – крикнул Сегаль.
– А то мы не видим… – проворчал Рудак, выворачивая на дорогу.
По асфальту танк сразу ускорился. Впереди завиднелись окраины Дебальцево – от Чернухино до этого городишки километров восемь. Над домами тянулись столбы дыма, по косой восходившие к серому небу.
Украинские артиллеристы не отличались умением, поэтому снаряды падали куда попало. Случилось попадание и по шоссе – 122-миллиметровая болванка разворотила асфальт, вскидывая веер из щебенки и пыли. По броне танка дробно простучали камешки, изображая осколки.
Репнин покривился. Чертова война!
Самое поганое, что ее можно было задавить в любой момент. Стоило президенту России дать отмашку, и «сушки» с «мигарями» быстренько бы навели тут порядок, раскатав ВСУ. Ополченцам бы осталось тогда малость перенести границы, охватив властью народа Донбасса всю территорию Луганской и Донецкой областей.
Но российское руководство все медлило, осторожничало, то ли опасаясь пущего гнева Вашингтона, то ли играя в поддавки с Киевом. «Не понимаю, – с раздражением подумал Геша, – какая им разница? Все равно на Западе нас дерьмом измажут с ног до головы! Так пусть хоть повод будет…»
Ну, что это за война, когда в небе пусто? Американцы даже на карачках не поползут в бой, если авиация не проутюжит противника бомбами и прочим, а тут… Где-то на аэродроме под Луганском стоит единственный «Су-25» – и это все ВВС ополчения. Украинцы, правда, тоже свою авиацию в бой не бросают. Да там и бросать уже нечего. Почти все, что хоть как-то держалось в воздухе, ополченцы посбивали. Странная война…
Порошенко, он же Поросенко, он же Потрошенко (нужное подчеркнуть), до того заврался, что уже, похоже, сам уверовал в собственную брехню о «бурятах в Донбассе», а всякие «жоппозиционеры» ему только подсерают, живот готовы положить за «общечеловеческие ценности». Ну, не свой, конечно, живот…
Вопрос: как отличить представителя «несистемной оппозиции» от обычного болтуна?
Ответ: по невнятности речи – оппозиционеры до того всяческих задниц нализались, что у них языки опухли…
– Командир, танки!
Репнин пригляделся. Четыре… Нет, шесть «коробочек». Развернулись, прут. Между ними пехота, БМП и БТР.
По танку хлестнула очередь из пулемета – словно молотками прошлись по корпусу.
Сто первый вырвался вперед, стреляя на ходу. По танку наводчик промахнулся, зато угодил в БТР – бронемашину подбросило и перевернуло.
В следующую секунду сто первому очень не повезло – сразу три танка противника сосредоточили на нем огонь. В двух случаях помогла ДЗ, подорвав снаряды снаружи, а вот третий расколотил гусеницу вместе с ведущим колесом.
Обездвиженный «Т-72» замер, и тут же в него влепился еще один снаряд. Не похоже, однако, что танк от этого сильно пострадал, – башня сто первого развернулась и послала подкалиберную ответку.
– Ромка! Бронебойный!
– Есть!
– Огонь!
Снаряд угодил в башню фашистскому танку, но не остановил его. Хотя… Да, поворачиваться башня перестала, и стабилизатор, похоже, гавкнулся. Ну, хоть что-то.
– Ромка!
– Уже!
– Огонь!
Промашка вышла – бронебойный усвистел, мелькнув по-над башней с жовто-блакитной кляксой. Ла-адно…
– Ромуальд!
– Бронебойным, командир?
– Чего спрашиваешь? Клади!
– Поклал!
– Огонь!
Выстрел получился куда удачней, хотя и рикошетом – украинский танк скатывался с небольшого возвышения, и бронебойный, оставив борозду, ударил под башню. Ту сорвало с погона и переклинило. Все, не жилец.
– Михалыч! Видишь, там что-то вроде склада?
– Вижу. От того склада одни стены остались.
– Во-во! Загоняй машину туда, будем из засады бить.
– Понял.
Скрываясь за насыпью, «Т-72» вынесся к складу, развернулся на месте и заполз в широкие ворота, от которых проем только и сохранился.
Полуобрушенные щербатые стены скрывали танк по самую башню. Его орудие могло стрелять прямой наводкой в широком секторе, скользя по-над каменной кладкой. Должно хватить.
Тут как раз один из укрофашистских «Т-64» вздыбился над осыпью, сверкая днищем. Туда-то Репнин и влепил снаряд.
Боевая машина ВСУ так и не перевалила насыпь, осталась торчать как памятник.
– Героям слава, – процедил Геша.
Глава 5. Последний костер
ДНР, Дебальцево. 28 января 2015 года
По гребню вала побежали «укропы», и Репнин, поминая их по матери, выбрался из люка, хватаясь за «Утес»
[4] и выпуская пару очередей. Пули выбрасывали фонтанчики, когда чиркали по насыпи. Людей они ломали и рвали, нанося травмы, несовместимые с жизнью.
– Заряжай!
– Бронебойные вышли!
– Осколочно-фугасным!
– Есть!
Над валом, словно рубка подлодки над волнами, вздыбилась башня «семьдесятдвойки». Стала разворачиваться, показался борт…
– Огонь!
Осколочно-фугасный, выпущенный чуть ли не в упор, разворотил украинскому танку всю ходовую, и тот сполз с насыпи.
– Надо добить!
За валом внезапно полыхнуло пламя и ударил гром – рванул боекомплект.
– Кто это его приголубил? Впрочем, хрен с ним! Михалыч! Выбираемся отсюда!
– Правильно… Обнаружили нас, чего сидеть зря?
– Как там наши? – поинтересовался Сегаль.
– Сейчас увидим.
Взрыкивая мотором, танк выбрался из своего закутка, поводя башней – точь-в-точь как кот, выглядывающий из-за двери: ушли эти гадские собаки?
– Обратно, Михалыч.
– Ага…
«Т-72» вывернул и проехал назад по своим следам. Там, где недавно находился дзот, теперь догорал украинский танк, свернув башню набок и уткнувшись пушкой в землю. Рядом весело пылал «КамАЗ» со сбитой кабиной. Тент, прикрывавший кузов, уже обсыпался, и покривившиеся дуги торчали черными ребрами. Трупы в украинской форме валялись на истоптанном снегу, запакощенном копотью и кровью. Их было много, десятки и десятки.
– Да-а… – протянул Михалыч. – Наши на месте не сидели.
