– И, разумеется, в полном вашем подчинении, – иронично заметила Аня.
– Ваш статус, права и обязанности, а также степень личной свободы мы обсудим отдельно, – пообещала Стана. – Равно и оплату вашего труда. Для начала нам нужно ваше принципиальное согласие. Силой вас заставлять мы не собираемся.
– И на том спасибо, – пробормотал Михаил.
– А если мы откажемся? – спросила Аня.
– Плакать не станем, – ответила Стана. – Но и держать вас в плену смысла никакого. Отправим на Землю.
– Какую именно? Их много.
– Нам без разницы. Какую сами выберете.
– Подумать можно?
– Думайте. Но не очень долго.
– Мы постараемся, – пообещал Малышев. – И ещё.
– Да? – охотно откликнулась Стана (всё-таки чует кошка, чьё мясо съела, подумал Миша, ох, чует, хоть и вида не подаёт…)
– Мы хотим похоронить наших товарищей. Их останки.
– Э… да, конечно. Нужна помощь?
– Мы хотим похоронить их на Земле, – твёрдо добавил Миша.
Карсс и Стана переглянулись.
– Быстро не получится, – сказал Карсс.
– Ничего, подождём, – заверила Аня. – Уверена, сохранить в Пирамиде останки для последующих похорон сколь угодно долгое время не составит ни малейшей проблемы.
После ухода высокопоставленных визитёров муж и жена некоторое время молчали. Каждый переваривал услышанное предложение в одиночку, чтобы не делиться сгоряча пустыми эмоциями.
– Какую мысль подал тебе Карсс? – наконец, спросил Михаил.
– Насчёт проклятия, – ответила Аня. – Я подумала, что неплохо бы его качественно проклясть. И Стану заодно. Я могу, ты знаешь.
– Эй, ты же говорила, что это вредно? Мол, рано или поздно проклятие вернётся к тому, кто его наслал.
– Говорила, – вздохнула Аня. – Есть способы защиты от возвратки… Но ты прав, я всё равно не стану это делать. Попробуем обойтись менее радикальными методами.
– Наподобие того, что ты применила в самом начале, когда они заговорили о сотрудничестве?
– Ну… Ты заметил?
– Я – ладно, – засмеялся Миша. – Всё-таки твой муж. А вот Карсс мгновенно поплыл. Да что там Карсс! По-моему, даже Стана поддалась. А ведь она женщина.
– Без разницы, – сказала Аня. – Сексуальные чары на всех действуют одинаково.
– Никогда я к этому не привыкну, – пробормотал Михаил. – И никогда не пойму. Хоть режь.
– К чему?
– К однополой любви, будь она неладна.
– А кто тебя заставляет привыкать?
– Ну… – замялся Малышев. – Ты же сама сказала про чары, которые на всех одинаково действуют.
Аня захохотала.
– Эй, ты чего?
Жена, продолжая захлёбываться смехом, попятилась, упёрлась спиной в перегородку и сползла по ней на пол.
– Ой, не могу… Умру сейчас… ой, уморил, – прорывалось сквозь всхлипы и хохот.
Малышев стоял с растерянным видом, не зная, куда девать руки. Он уже понял, что ляпнул глупость, но не представлял, как её исправить.
Наконец, Аня отсмеялась и протянула мужу руку:
– Поднимай! Ты что, – осведомилась она, поднявшись, – и впрямь подумал, что я могла бы затащить Стану в постель ради достижения наших целей?
– Э… – Михаил почувствовал, что стремительно краснеет. – И вовсе ничего такого я не…
– Подумал, – бессердечно продолжила Аня. – И решил высказать своё несогласие. Но очень деликатно. Поэтому и завёл разговор издалека. Видите ли, он никогда не сможет привыкнуть к однополой любви!
– Анечка, я вовсе…
– Не оправдывайся. С тобой всё ясно, – она подошла к мужу вплотную и снизу вверх посмотрела ему прямо в глаза. – Запомни. Ты – мой муж. А я – твоя жена. И никогда. Слышишь? Никогда не сделаю ничего, что противоречило бы твоим убеждениям. И уж тем более, не поставив тебя в известность.
– Спасибо, – сказал Миша и обнял жену. – Прости меня. Как-то я того… растерялся.
– Всё нормально. Пойдём, – она потянула его за руку.
– Куда?
– В спальню, дурачок. Нет, все-таки ты сегодня тормозишь по полной программе…
Потом они лежали в постели и думали, что ответить Стане и Карссу. Пришли к выводу, что будут тянуть время, насколько это возможно. Когда же спросят, примут предложение. Поскольку это единственный способ не только сохранить свободу, но и доступ к Пирамиде. А дальше жизнь покажет.
Михаил наклонился вперёд, упёрся лбом в абсолютно прозрачную и абсолютно непроницаемую для любого силового воздействия внешнюю оболочку Пирамиды. Он знал, что снаружи она кажется зеркальной – особое свойство материала, пропускающего только видимые лучи спектра и отражающего любые другие излучения. Внизу длинные неторопливые волны монотонными рядами шли к далёкому плоскому пустынному берегу.
Старушка Пейана.
Чёрт, неужели нельзя было выбрать планету повеселее? А ещё называют себя галактическими империями. С другой стороны, понятно – планета-праматерь. Всякая мать стареет, но нормальный человек не перестаёт её из-за этого любить. Значит, свароги нормальные? Конечно. Почему нет? Потому что вероломно захватили Пирамиду и убили наших товарищей? Ну… убивать – ненормально. Наверное. И вероломство проявлять тоже. Предавать, обманывать… Хотя обмануть, к примеру, врага считается геройством. И убить его тоже. Но мы же не воюем со сварогами! Почему нет? Уже воюем. И, кстати, воевали и раньше. Он же сам и воевал…
Подошла Аня. Взяла под руку, прислонилась головой к плечу. Михаил наклонился, поцеловал жену в сладко пахнущую макушку.
– Чего ты здесь? – спросила Аня.
– Да вот стою, смотрю… Пейана. Снова Пейана. Как будто и не улетал никуда. Только в том месте не было моря.
– Но вы ведь тогда победили, верно?
– А то.
– Значит…
Маша замолчала и поманила мужа пальцем. Михаил наклонился.
– Мы их снова победим, – прошептала ему на ухо Аня. – У них есть слабое место. Я недавно поняла.
– Какое? – одними губами спросил Малышев.
Оба знали, что прослушка и запись их разговоров ведётся наверняка. Сейчас они находились вне отведённых им под жильё помещений, но осторожность следовало соблюдать.
– Они так и не поняли, что с людьми нельзя связываться. Особенно с нашими.
– И с немцами, – беззвучно рассмеялся Миша.
– Ну да. Русский плюс немец – это вообще гремучая смесь. Всем прятаться и бояться.
– Я тебя люблю, – громко сказал Миша.
– И я тебя, – улыбнулась Аня. – Идём обедать, есть хочется.
