Он поднял голову.
Так и есть. С востока, постепенно снижаясь и оставляя за собой белый, хорошо заметный на голубом небе след, приближался воздушный корабль. Князь и брашенцы уже видели такие и вели с их хозяевами неравный кровопролитный бой совсем ещё недавно.
– К стенам!! – крикнул Дравен и пришпорил коня.
Послушное молодое животное рвануло в галоп. Немногочисленная свита князя старалась не отставать. Накануне прошёл дождь, дорога не успела просохнуть, и комья грязи из-под копыт летели в лица тем, кто держался сзади.
К свисту присоединился гул. Приподнявшись на стременах, князь погонял коня, но уже понимал, что они не успеют.
Со стороны Брашена, вплетаясь в свист и гул, послышался набат.
Теряя высоту, корабль стремительно приближался. Вот он снизился настолько, что Дравен разглядел его матовое серебристое брюхо с квадратом люка и надпись неизвестными буквами на боку.
Корабль сделал круг над их головами, резко затормозил, остановился в воздухе. Из повернувшихся на кронштейнах двигателей (люди вкратце поведали князю о том, как подобные корабли устроены) вырвалось пламя, и хищная рукотворная громада, чья мощь не поддавалась никакому воображению, покачиваясь, опустилась между всадниками и городскими стенами прямо на дорогу.
Путь в Брашен был отрезан.
Дравен зло выругался и придержал коня, с морды которого уже срывалась пена.
Всё. Поймали, как мальчишку. Но почему молчит волшебная коробочка, с помощью которой можно переговариваться на расстоянии? Где его верные киркхуркхи? Проглядели опасность? Очень странно…
Дравен остановил коня и вытащил из кармана гладкую лёгкую коробочку, удобно помещавшуюся в ладони. В отличие от реактивного движения и подъёмной силы, принцип её действия он не мог понять совершенно, сколько бы ему ни пытались объяснить. Одно слово – волшебство. Словно наконец-то дождавшись, когда его возьмут в руку, радио ожило.
– Князь, это Млайн, – донеслось сквозь потрескиваение. – Приём.
– Млайн, это князь, – сказал Дравен, поднеся коробочку к губам и нажав в нужном месте. – Где тебя носит? Тут у нас гости. Недобрые. Приём.
– Знаю, видел. Мы уже едем. Постарайтесь…
– Князь Дравен, Млайн! – вмешался в разговор чей-то донельзя знакомый и бодрый голос. – Отставить панику! Это Хельмут. Здесь со мной Саша и остальные весёлые ребята! Приём.
– Хельмут? – с недоверием переспросил Млайн. – Хельмут Дитц? Это ты? Приём.
– Млайн, – произнёс уже другой голос. – Это Влад. Влад Борисов. Нам пришлось вернуться, расскажем всё при встрече. С нами каравос Раво, намерения у них мирные. Как там Тренга, как остальные? Приём.
– Всё понял, Влад, – сказал Млайн. – Тренга и остальные пятиглазые передают тебе привет. Скажи…
– Эй, – вмешался Дравен. – Здесь вершинный князь Дравен. Я вам не мешаю? Приём.
– Просим прощения, князь, – это был снова Дитц. – Подъезжайте прямо к кораблю. Мы сейчас выходим.
– Всё понял, еду, – нашёл в себе силы спокойно и с достоинством произнести князь и отключился.
До конца этого долгого солнечного осеннего дня произошло множество событий.
Толпа горожан, многие из которых были вооружены, поднялась к воротам детинца и потребовала у стражи встречи с князем Дравеном. Зачинщики орали громче всех о том, что пятиглазые чудища насилуют женщин, терпение народа лопнуло, и, если князь не способен их защитить, они прямо сейчас войдут и сами разберутся с пришельцами.
Стража, состоящая из неопытных молодых дружинников, попыталась утихомирить толпу, но истерика нарастала (зачинщики работали, не жалея глоток). Тогда стража попыталась запереть ворота и скрыться в калитке. Но не успела. Толпа надавила и ворвалась в детинец, предварительно отобрав у стражи копья и крепко намяв ей бока. Дело запахло большим бунтом, и кто-то из дружины совсем уж было собрался ударить в набат, но тут в небе послышался знакомый свист и гул, и настроение у всех круто изменилось. Толпа разбежалась по домам (первыми исчезли зачинщики), дружинники в детинце, наконец, ударили в набат, схватились за оружие и побежали на стены, с тревогой выглядывая, не покажется ли на дороге князь с охотниками. Заодно и узнали от Ельни, что случилось с киркхуркхами Млайна и им самим.
Тем временем Млайн со товарищи, недолго думая, повернули коней обратно в город. Пересекли его по опустевшим улицам, вырвались на оперативный простор и поскакали к севшему на дорогу кораблю каравос Раво.
Князь Дравен со спутниками подъехал к кораблю с другой стороны.
Отряд в полном составе вышел наружу. Объятия, крепкие мужские хлопки по плечам и спинам, радостное гиканье.
Далее состоялось осторожное знакомство князя Дравена и киркхуркхов с пятерыми каравос Раво под руководством Командующего эскадрой и одного из Отцов – официальных и полномочных послов Первой Матери. Были произнесены соответствующие уверения в том, что народ каравос Раво и вельхе хочет только мира и благотворного сотрудничества для всех.
Если в корабле и были шестилапые «термиты»-вельхе, то каравос Раво благоразумно прятали их от глаз людей, айредов и киркхуркхов.
– Если вы хотели мира и сотрудничества, то почему на нас напали? – недипломатично осведомился Дравен Твёрдый. И Дитцу, и Велге, и остальным людям было заметно, что князю трудно так просто взять и простить тех, кто принёс столько горя его народу. – Сильные на слабых. Спасибо людям и киркхуркхам – помогли. Не окажись их рядом, где бы сейчас был мой народ?
– Я мог бы долго рассказывать, почему это произошло, но сейчас не время, – ответил Командующий эскадрой и Отец. Роль посла к народу, который даже силой пара не научился пользоваться, не доставляла ему большого удовольствия, но исполнял он её прилежно. Таково было желание Первой Матери. А её желание – закон. Не говоря уже о той воистину фантастической пользе, которую могли извлечь из данной ситуации все каравос Раво, включая его самого. – Если коротко, мы осознали свою ошибку. Первая Мать передаёт свои искренние извинения. И подарки.
– Подарки? – Дравен вопросительно приподнял бровь. – Какие ещё подарки?
– Примите, князь, – шепнул стоящий рядом Дитц. – Так надо, поверьте. Есть время убивать друг друга, и есть время мириться. Сейчас второй случай.
Подарки были щедрые и разнообразные. Багряного цвета, очень красивая, лёгкая, прочная и непромокаемая ткань – на плащи для князя и старших дружинников. Золотые чаши и блюда, украшенные сложным орнаментом (Командующий эскадрой понятия не имел, сколько им лет, где и какой расой они были изготовлены и при каких обстоятельствах оказались собственностью каравос Раво, знал только, что в глазах «дикарей», каковыми считались айреды, чаши должны представлять очень большую ценность). Два самых настоящих семизарядных револьвера и по сотне патронов к каждому.
– Такими пользовались наши предки, – пояснил Командующий. – Древнее и очень грозное оружие.
