– Двумя подонками на свете меньше станет.
– Во всём этом один момент есть, который мне не нравится.
– Как уголовники узнали об убийстве Бугая и кто им про тебя стуканул?
– Ты прямо Вольф Мессинг, мысли на расстоянии читаешь.
– У самого сейчас такие же думки. Запашок смердящий пошёл, а от кого? Ладно, я займусь. На своих оперов подумать не могу, но язык придержи и дело держи в сейфе, не показывай.
– Неужели в МУРе утечка?
– Сомневаюсь. Но они могут затеять свою игру, крупную. В которой цель не ты, не убийцы эти, а воровская элита. Стуканули через информаторов, посмотрят, кто зашевелится.
– Хм, я вроде подсадной утки?
– Ты действуй отныне с оглядкой. МУР за тобой наружку пустить может.
– А уголовники?
– У них спецов такого уровня нет, а дилетанта ты быстро засечёшь, обидишься, поскольку просечёшь, откуда ветер дует. Не, пока их не опасайся. Ты для них сейчас главная надежда. Не удивлюсь, если они помощь предложат. Кстати, ты в прокуратуре был?
– Вчера вечером, санкцию на обыск получил.
– Вот и действуй.
Понятых можно на месте найти, а эксперта прихватить надо. Вдруг отпечатки пальцев сделать придётся или фото? Феклистов выделил для доставки «воронок».
– Только не задерживай. Туда забросит, и отпускай.
Уже хорошо, не на своих двоих добираться почти через всю столицу. Трёхэтажный кирпичный дом, ничем не примечательный. Для начала Андрей понятых нашёл, двух пенсионеров. Дверной замок открыли одним из ключей на связке, что обнаружилась в кармане одежды утопленника. Первое, что обратило на себя внимание – в квартире до них явно кто-то побывал и учинил обыск. Скромные пожитки выброшены из шифоньера на середину комнаты, ящики письменного стола тоже на полу. Особенно осматривать нечего, обстановка скромная, больше похожа на казённую в общежитии или номер в недорогой гостинице. У Андрея сложилось впечатление, что Бугай здесь лишь ночевал, да и то не всегда. Единственный предмет комфорта – телефон. Поставить его в квартиру было не просто, из желающих длинная очередь, да и то при технической возможности – свободных номерах на АТС и проходящем близко телефонном кабеле. Телефоны ставили в первую очередь в государственные учреждения, на предприятия.
Эксперт отпечатки пальцев снял, коих оказалось неожиданно много. Большая часть, скорее всего, самого хозяина квартиры. Эксперт отозвал Андрея на кухню, дверь прикрыл.
– Дверь ключом открылась нормально, следов взлома не было.
– Я обратил внимание.
– Стало быть, у того, кто в квартире побывал, либо настоящий ключ был, либо отмычка хорошая.
– Ефим Иосифович, вы на замок внимание обратили? Простейший, заколкой для волос отпереть можно. Сами видите – что в квартире красть? Чистенько и пусто. Типичное жильё одинокого пенсионера.
– Бугай не был таким, ворочал огромными деньгами. Где они?
– Будем искать. А от вас жду результатов дактилоскопии.
Андрей написал протокол осмотра, дал подписать понятым. Дверь на ключ закрыл.
– В отдел? – спросил эксперт.
– Нет, хочу навестить одну мадам.
– Ваше дело, я на автобус.
Андрей с пересадками добрался до квартиры любовницы Бугая, в дверь позвонил. Открыла молодящаяся, потёртая жизнью женщина, крашеная блондинка. На лице слой пудры и румян, выглядит нелепо.
– Гражданка Верещагина? Я из милиции.
Андрей слегка вытянул из нагрудного кармана удостоверение.
– Могу я с вами побеседовать?
– Если откажу, всё равно повесткой в отделение вызовете. Проходите, коли пришли.
Верещагина с брезгливой миной отступила в сторону, Андрей вошёл. У хозяйки явно отсутствовал вкус. В двухкомнатной квартире были признаки современной жизни, как её понимала хозяйка. На спинке дивана, обитого кожей, на полочке стояли разновеликие фигурки слонов на кружевных салфетках. В углу комнаты громоздился трофейный радиоприёмник «Грюндиг». На полу вишнёвого оттенка ковровые дорожки. И въевшийся, устоявшийся запах табака.
– Гражданка Верещагина, вы были знакомы с Бугаевым Владимиром Алексеевичем.
– Почему была? Знакома.
– Он убит.
– Как!
На лице неподдельное удивление. Про убийство она явно слышала в первый раз. Женщина плюхнулась на диван, неожиданно разрыдалась. Андрей уселся на стул. Надо немного подождать, пока успокоится. Клавдия Владимировна достала из цветастого халата платок, вытерла слёзы, громко высморкалась. Потом встала, вышла на кухню, вернулась с бутылкой водки и двумя стаканами. Налила до половины.
– Давайте помянем.
И выпила залпом. Андрей хотел сказать, что на службе не употребляет, потом махнул рукой, выпил. Мадам закурила папиросу.
– Спрашивайте.
– У него враги были?
– А как же!
– Конкретно про кого-то знаете?
– Нет, он меня в свои дела не посвящал. Но неделю назад обмолвился, что чувствует за собой слежку. Причём не вашу, не мусоров. Извините – милиции.
– Откуда он такой вывод сделал?
– Не сказал.
– Какие-либо ценности, крупные суммы денег у вас в квартире имеются? Лучше выдать добровольно.
– Деньги он мне давал, небольшие, на жизнь хватало. А других нет. Можете осмотреть. Хотя ордера у вас точно нет, иначе бы с понятыми пришли.
– Да, обыск не планировал. Бугаев каких-либо фамилий, кличек не упоминал в последние дни?
– Вроде нет.
– Попытайтесь припомнить. Он не своей смертью умер, убили его, ножом в живот.
– Воровской почерк.
– Вот и я о том же.
Женщина задумалась. Андрей молчал. Он уже стал думать, что женщина размышляет о чём-то своём. Всё же она была любовницей Бугая много лет, и так быстро из памяти человека не выбросишь.
– Обмолвился он о некоем Гоге. Сказал – кавказцы наглеют, столицу к рукам прибрать хотят.
– Какие-то детали, имена ещё были?
– Он меня в свои дела не посвящал. Это всё.
Андрей откланялся. Уже в дверях женщина спросила:
– Могу я забрать его тело, похоронить по-людски?
– Не возражаю, хотя трупы выдают родственникам. Подозреваю, что его братва заберёт.
Не отошедших от дел, погибших уголовников, имевших вес в воровском сообществе, почти всегда хоронила братва. Пышные похороны, клятвы покарать убийц.
После обыска на квартире убитого и посещения любовницы Андрей не приблизился к цели ни на шаг. Главная задача – найти убийц, побочная – отыскать общак, воровские деньги. И лучше это сделать прежде, чем его обнаружат воры. Они сейчас на ушах стоят, тоже разыскивают. Для сообщества воровского это болезненный удар. Где деньги – неизвестно, а их хранитель убит. Нарушение всех воровских традиций!
