Через несколько дней Андрей ехал на трамвае «А» со службы.
Трамвай после остановки только тронулся, набирал скорость. Опер увидел на тротуаре знакомое лицо. Вор, который сбежал от него, бросив чемодан. Правда, был он сейчас не в военной форме, а в цивильном пиджаке, галифе, хромовых сапогах гармошкой. Андрей долго не думал, спрыгнул с трамвая. Ходили они медленно, особенно на поворотах, двери не закрывались. Многие запрыгивали на ходу или покидали трамвай таким образом. Вор беседовал с каким-то мужчиной, покуривая папиросу. Андрей решил проследить за вором. Похищенного при воре уже нет, и арестуй он его, что предъявить? А проследить стоило, где-то же он обретается, скорее всего на «малине». Андрей встал за угол дома, поглядывал. Мужчины разошлись. Андрей шёл метрах в пятидесяти от домушника. Плохо, что тот знал его в лицо. Да и одежда на Андрее была прежняя. Вор чувствовал себя в безопасности, отпускал скабрезные шутки проходящим девушкам, не оглянулся ни разу. Домушник свернул в арку, прошёл во внутренний двор.
Андрей успел заметить, как вор вошёл в подъезд, мелькнул за окнами между первым и вторым, затем вторым и третьим этажами. Дом старой, дореволюционной постройки, с широкими лестничными пролётами, высокими потолками, и обязательно имел второй, чёрный выход для прислуги. Раньше такие дома были доходными, квартиры в них снимали чиновники средней руки, учителя, врачи. Для бандитов или для конспиративных квартир спецслужб такие дома привлекательны, просто находка. Вошёл в один подъезд, вышел с другой стороны дома.
Андрей немного выждал, вор мог вернуться, и ему бы не хотелось, чтобы они столкнулись на лестнице. Домушника не было, и Андрей зашёл в подъезд. Вор зашёл в какую-то из трёх квартир на третьем этаже. Андрей приник ухом к двери. Полная тишина. За другой дверью слышны детские голоса, потом женский.
Из-за третьей слышались мужские, да не один, разноголосица. Спорили о чём-то, слов не разобрать, двери добротно сделаны, толстые. Опер задумался. Проверить документы у обитателей квартиры? Там несколько мужчин, и они вполне могут оказать вооружённое сопротивление.
А если документы в порядке, визит его зряшным будет. Хорошо бы наблюдение за подозрительной квартирой установить, да где топтунов взять? У них в райотделе один только по наружному наблюдению и задействован на серьёзных делах. Андрей на куске бумаги адрес записал, стоит квартиру в паспортном столе проверить – кто прописан, с участковым поговорить, нет ли данных на жилище. Начал спускаться с этажа, вышел во двор, а из арки выворачивают двое блатных. Кепки-восьмиклинки, прикид характерный, пальцы в наколках, взгляд наглый. Видно – опытные, поскольку в Андрее сразу опера распознали. Сразу повернули назад. Андрей крикнул:
– Стоять! Милиция!
Уголовники кинулись убегать. Один на ходу револьвер выхватил, пальнул в Андрея, промазал. Ага, нападение на представителя власти, можно самому оружие использовать. «ТТ» в кармане, патрон в стволе. Выхватил, большим пальцем курок взвёл, выстрелил сначала в бандита с оружием, в грудь. Бандит рухнул, а второй вот-вот арку минует. Надо не дать ему уйти, выскочит на улицу, там стрелять невозможно, можно случайных прохожих зацепить, потом заморишься объяснительные писать. Андрей выстрелил убегавшему в ногу, мужчина рухнул, заблажил:
– Мусор поганый, ты чего же это делаешь? Я только от хозяина откинулся, чистый.
– А убегал зачем, стрелял?
– Это не я, я его не знаю, в первый раз вижу.
Раздалась трель свистка. Под арку вбежал дворник. Когда случалось происшествие, таким сигналом вызывали постовых милиционеров.
– Кто стрелял?
– Я из уголовного розыска.
Андрей показал удостоверение.
– Звони в райотдел милиции, пусть подъедут. И скажи – раненый есть, «Скорая» нужна.
Он обыскал труп, во внутреннем кармане пиджака обнаружил справку об освобождении, Иркутлаг. Стало быть из Сибири добирался, судя по дате справки – две недели. Андрей подошёл к раненому, обыскал.
– Ты чего творишь? – заорал бандит.
– Будешь орать, вторую ногу прострелю, – пообещал Андрей.
Оружия при раненом не оказалось, зато справка об освобождении была и тоже из Иркутской зоны.
– Говоришь – в первый раз его видел? Да вы сидели вместе!
– Наверное, в разных бараках. Начальник, в больничку бы мне.
– Не сдохнешь, а и сдохнешь, невелика потеря. Куда шёл?
– Бирюк говорил, знакомые у него в этом доме есть, туда шли. Ночевать где-то надо.
В справке у убитого написана именно такая фамилия – Бирюк.
– Вам обоим запрещено ближе ста километров от Москвы появляться!
– Не помню, запамятовал.
– В какую квартиру шли?
– Не знаю, он вёл.
Послышался шум мотора, к арке подъехала милицейская полуторка. Из кабины выпрыгнул Феклистов, а из крытого брезентом кузова двое оперативников.
– Чего у тебя, Фролов, опять стрельба?
– Вон тот в меня первым стрелять начал. Револьвер рядом с телом лежит.
– Откатаем пальчики, проверим.
– Оба две недели назад освободились из Иркутлага.
Феклистов к раненому обратился:
– Куда направлялись?
– Я вашему оперу говорил уже, у Бирюка знакомые здесь. Начальник, кровью истекаю.
К милицейской полуторке подкатила «Скорая помощь».
– Пименов, едешь с раненым в больницу. Пусть заштопают, сам при нём останешься.
– Чистый я, начальник, только приехал. За что конвой? – заблажил.
Андрей Николая в сторону отвёл.
– Помнишь случай, когда я домушника упустил, только чемодан с наворованным в отдел доставил?
– Конечно.
– Я случайно встретил его, проследил. Он в тот подъезд зашёл, семьдесят четвёртая квартира. Не туда ли эти двое направлялись?
– Пойдём, проверим.
В «Скорую» уже грузили на носилках раненого уголовника. Поднялись оперативники на этаж, позвонили в дверь.
– Кого принесло? – голос из-за двери.
– Открывайте, милиция.
Дверь открыли, на пороге пенсионер.
– Проверка документов! Паспорт! Есть кто в квартире?
– Один я, можете проверить.
Хозяин отошёл в сторону, оперативники вошли, осмотрели квартиру. Никого не было, но на столе стояли четыре стакана, несколько тарелок с остатками еды, пустые бутылки из-под водки и пепельница, полная окурков, причём от папирос разных марок.
– Гости у меня были, разве запрещено?
– Нет, конечно, – кивнул Феклистов.
Он просмотрел паспорт хозяина квартиры. Прописка в порядке, вернул. Когда вышли на лестничную площадку, Феклистов сказал:
