– Хочешь вытянуть меня за уши в авиаконструкторы? Не выйдет, я автодорожник, мой удел грузовики.
– Сейчас идут работы над «Су-7» с модернизированным английским двигателем, наш совместный проект отдадут в КБ Сухого, – продолжал настаивать дед.
– Я женюсь! Если дадут отпуск – помогу, не дадут – увиливать от боевого задания не стану.
Перелет в обратную сторону получился проще, но намного продолжительнее. Сначала Олег не мог найти железную дорогу, затем его нагнал транспортный «Юнкерс», и пилот по рации предложил лидировать до аэродрома посадки. Пришлось сослаться на разведку партизанских лагерей и свернуть в лесной массив. С наступлением темноты на горизонте вспыхнула гирлянда сигнальных бомб, а после пересечения линии фронта его повели наземные станции слежения с посадкой на Центральном аэродроме.
7. Халиф на час
После посадки на центральном аэродроме «Шторьх» проводили до знакомого ангара, где деда буквально на руках перенесли в лимузин. Не успел Олег выбраться из самолета, как вереница машин скрылась за воротами аэродрома. О желании деда жить вместе с внуком никто не вспомнил или не знал. Через боковую дверь вошел Петр Николаевич и по-дружески обнял:
– Поздравляю с орденом Ленина!
– За что? – растерялся Олег.
– Еще спрашивает! Такого человека разыскал и доставил в Москву!
– Он сам нашелся, а нас чуть партизаны не пристрелили. – И показал на цепочку дырок в перкали.
И кто его тянул за язык! Пришлось долго объяснять, как и почему это случилось, а также отметить на карте место и время обстрела. Можно подумать, что засевшие у насыпи подрывники должны были знать о пролете нашего пилота в самолете с крестами.
– После обеда приезжай за орденом, заодно получишь премиальные и гуляй три недели, – удовлетворившись ответами, сказал Петр Николаевич и вручил ключи от машины.
У стены ангара Олег увидел сияющий лаком роскошный «ЗиС-101А» «Спорт». Хром, молдинги, откидной верх, приборная панель инкрустирована карельской березой, кожа с тиснением, а главное – под стеклом лежали документы на его имя. Личный автомобиль? На всякий случай сличил регистрационные номера, точно, буквы «МЛ» расшифровываются как «Москва, личный». С какой стати ему дали высокий орден с дорогой машиной в придачу? За ордена доплачивают, и премии за выполненное задание дают, порой даже в иностранной валюте. О дорогих подарках сообщалось в газетах, военачальники получали породистых скакунов, а директора заводов поощрялись заокеанскими лимузинами.
Олег решил попусту не озадачиваться, настанет время и все само собой прояснится. Он завел машину, но доехал лишь до закрытых ворот, где часовой вызвал дежурного офицера, тот позвонил еще куда-то, и машина сопровождения приехала к рассвету. В итоге он добрался домой с первыми лучами солнца и попал в радостные объятия с поцелуями. Первым делом ванна, куда вслед за женихом поспешила забраться Валя:
– Послезавтра идем в ЗАГС, а свадьбу сыграем на даче отца, в субботу он специально освободился на сутки.
Итак, женитьба с семейной жизнью переходит в реальность. Валя его любит, в этом сомнений нет, а Олег не мог ответить взаимным чувством. Он человек двадцать первого века, где чувства и эмоции сжаты тисками прагматизма, стремлением заработать побольше денег и построить карьеру. Здесь люди раскрепощены, эмоционально открыты и без стеснений высказывают свое мнение. Понятия товарищества и взаимовыручки еще не превратились в досужие лозунги, сейчас так живут и готовы прийти на помощь любому, даже незнакомому человеку.
Утро началось с сюрприза. Олег привычно вошел в детскую комнату, где всегда делал гимнастику с гантелями, и увидел кровать с письменным столом и прочей мебелью.
– У нас кто-то поселился? – невольно выкрикнул он.
Валя обняла его сзади и тихонько шепнула в ухо:
– Мы поселим здесь твоего деда, пусть поживет в семье, привыкнет к советскому образу жизни.
– Глупости, он лучше нас знает жизнь.
– Какую жизнь? Царскую? Или диктатуру Пилсудского?
Олег прекратил спор, грозящий перерасти в ссору, в любом случае окончательное решение не за ним и не за Валей. Позавтракав, они поехали в ателье нулевого отдела Московского дома модной одежды на Арбате, где обшивали весь московский бомонд. В секции военпошива принесли уже сметанные китель и галифе, а легкие сапоги гармошкой сохраняли форму благодаря металлическим скрепкам. Героически выстояв полтора часа, Олег отвез будущую жену к подругам, а сам уехал в управление.
– Польский дед говорил, что намерен жить у тебя? – без предисловий спросил Петр Николаевич.
– Говорил, но я против.
– Потерпи чуток, он явно хочет использовать тебя в своих целях. Пусть выложит идеи, затем отправим в подмосковный санаторий.
– Идеи у него бредовые! – не выдержал Олег. – Желает привлечь меня к самолетостроению!
– В этом нет ничего плохого, – возразил Петр Николаевич.
– За исключением отсутствия знаний! Ищите молодых специалистов по механике газов и самолетостроению.
– Найдем, а дальше что?
– Окружим деда вниманием, он будет учить меня, а специалисты вникать в его идеи.
– Молодец! Так и сделаем! Старик уже у тебя дома.
Обряд бракосочетания напоминал посещение жилконторы. Сначала Олег заплатил в кассу госпошлину, после чего девушка в окошке зарегистрировала брак в пухлом журнале. Сначала расписались брачующиеся, затем свидетели письменно подтвердили, что акт совершен добровольно. Через полчаса ожидания на обычной лавочке их позвали в кабинет, где начальница ЗАГСа выдала свидетельство о браке и пожелала создать крепкую советскую семью. Ни тебе цветов с шампанским, ни поздравлений, ни марша Мендельсона, обручальные кольца исключались по определению.
Зато на даче гульнули от души! За двумя длинными столами собралось около трех сотен гостей, и молодожены чуть ли не час добирались до своего места. Мужчины крепко жали руку, а женщины сначала расцеловывали, а затем аккуратно стирали размазанную помаду. Со сверстниками было проще, дружеские объятия с пожеланиями счастья поднимали настроение. Среди гостей оказался дед, он подмигнул Олегу, чмокнул Валю и продолжил прерванный разговор с соседом. С наступлением темноты новобрачные станцевали традиционный вальс, и под шутки-прибаутки их сопроводили в спальню.
Олег проснулся от непонятных звуков, сопровождающихся тихим шепотом и пререканиями. Теща в домашнем халате и Валя в ночнушке разбирали свадебные подарки, одновременно выясняя имя дарителей. Сейчас фарфор, хрусталь, столовое серебро со штабелями отрезов намного важнее денег. Шубу нигде не купишь, если только на рынке, с риском приобрести крашеного кролика. Зато связка шкурок в руках скорняка превратится в украшение для самой взыскательной московской модницы.
Первый семейный завтрак проходил в молчании мужчин, зато женщины бурно обсуждали подарки. Многочисленные отрезы тканей решили отложить «на потом», а часть посуды убрать в чулан. Александр Сергеевич бочком выбрался из-за стола и через несколько минут вернулся с тоненькой папочкой:
