– Собьют, – уверенно заявил Олег.
– Нет, высота маленькая – успеет сесть, – возразил Немец.
– Планеры облегченной конструкции, достаточно одного попадания в крыло, и ему конец.
Словно подслушав, один из «Харрикейнов» удачно прошил планер пушками, тот словно взмахнул крыльями и камнем рухнул вниз.
– Возвращаемся? – спросил Таксист.
– Радист, готовь связь, пора озадачить начальство последними событиями.
Истребители по очереди нанесли удар по месту падения планера, затем повернули к острову. Олег не понял смысла штурмовки, удар о землю на скорости в шестьдесят километров никого не оставит в живых. Размышления на тему тактики союзных пилотов прервала «собачка»
[24], она громко чихнула, фыркнула и остановилась. Еще минут пять на расшифровку, и отряд получит новые указания.
– Командир! Пришло новое задание и персоналка
[25], – на бегу доложил радист.
«Прибытие передовых частей седьмой австралийской дивизии означает переход ответственности за объект на генерал-адъютанта Вильсона. Вам надлежит немедленно покинуть район дислоцирования и кратчайшим путем прибыть в Иран. Дальнейшие инструкции получите в Солтан Абаде у военного коменданта группы советских войск подполковника Юлдаша Ходжаева». Прочитав текст, Олег протянул радиограмму Немцу, а тот озадаченно спросил:
– Слова «кратчайший путь» не подразумевают самый быстрый?
– Еще хуже, ниже идет ряд цифр, сличи их с номерами путевых точек на нашей карте, и тебе станет совсем не смешно.
– Ты знаешь анекдот про крокодилов? – откладывая карту, спросил Немец.
– Знаю, – буркнул Олег, – а последние слова: «Я балдею, зеленый, от того, как ты ныряешь» относятся к нам.
– Шесть перевалов и тысяча километров по дорогам для ишаков с телегой! Мы не доедем без проводника!
– Без двух, один покажет путь среди полей и пастбищ, другой проведет через горы.
– Ты прав, Студент, пойду заливать бензин по полтонны на машину, а ты займись прилагательным к радиограмме.
Немец прав, им предстоит преодолеть примерно тысячу километров с эфемерной возможностью встретить бензозаправку. Олег вырвал из блокнота нужный листочек шифровальной таблицы и занялся арифметикой. После перевода цифровых групп настал черед шифровальной книги, а полученное сообщение заставило выругаться: «Принятое вами решение атаковать превосходящие силы противника в высшей степени безрассудно. Кроме неоправданного риска своими товарищами, вы поставили под угрозу выполнение особо важного правительственного задания. За неумелое руководство отрядом объявляю вам выговор. Предупреждаю, что в случае повторения подобных ошибок вы будете отстранены от командования отрядом. Филин».
Не прав, но в чем? Приказ найти и разгромить тайный аэродром немцев он выполнил. Операцию по уничтожению находившегося в планере десанта рискованной не назовешь. Разведчики имели возможность поддерживать выгодную для себя дистанцию и при любом развитии ситуации без проблем разгромили бы немцев. Вероятнее всего, начальник управления не смог оценить преимуществ вездеходов с крупнокалиберными пулеметами. Тактика огневого налета с дистанции вне досягаемости легкого стрелкового оружия родилась во время Афганской войны и получила развитие в двадцать первом веке.
Перекачав бензин из ректификационной колонны в бочки, разведчики разместились в машинах, и отряд тронулся в путь. Впрочем, ехали недолго, у выезда на ведущую к мосту дорогу их поджидал отряд на верблюдах с главарем на гнедом скакуне. Сдернуть брезент и ударить из пулеметов было секундным делом, но Олегу нужен проводник, а друг после драки надежнее купленного за деньги.
– Дастархан, кофе и воду, – приказал Олег.
Здесь каждый сантиметр земли имеет своего владельца, но по обычаям арабов путник имеет право расстелить дастархан и стать временным хозяином крошечного пространства. Олег снял сапоги, сел в углу ковра и пригласил местного главаря:
– Садитесь, уважаемый, нам есть о чем поговорить.
Радист с услужливым поклоном перевел приглашение и торопливо расставил серебряные чашечки и кофейник ароматного кофе. Шейх удивленно приподнял бровь, но приглашение принял и сел напротив Олега. На Востоке не принято сразу переходить к сути, как не принято говорить с незнакомцем о личных или семейных делах. О погоде тоже не затеешь беседу, здесь не Англия, она не меняется многие века. Но первым заговорил шейх:
– Этот человек совсем не похож на слугу, прошу вас назвать его имя.
– Что ему даст твое имя? – заинтересовался Олег.
– У традиционных мусульман в фамилии заключена родословная, – пояснил радист и ответил шейху: – Я Фарид из рода Эль Аскер.
Местный главарь вскочил на ноги и после глубокого поклона извинился:
– Прошу простить меня, уважаемый Фарид, ваш род намного выше моего.
– Садитесь, дорогие гости, – разливая кофе, предложил Олег.
– Мой дядя защищал крепость Эрзерум и много рассказывал о бесстрашии русских. По его словам, вас нельзя остановить, можно только убежать.
– Арабов тоже не назовешь слабаками.
– Увы, сегодня ночью моих лучших людей убил всего один русский. О небо, за что на мою голову пал такой позор!
Олег протянул рулончик колониальных франков:
– Отдайте своим людям, пусть позаботятся о павших на том берегу воинах.
Шейх сделал небрежный жест, и один из воинов, не ступая на дастархан, с поклоном взял деньги.
– Завтра привезем немецкого миссионера, он проведет христианский обряд и проследит за могильщиками.
– Мне нужен проводник до гор Загрос, – перешел к главной теме Олег.
– Я пропущу вас, но только без оружия, – предупредил шейх.
– Никто не имеет права нарушать законы шариата!
– При чем здесь вы и шариат?
– Мужчина обязан мстить за убитых родственников, и никто не имеет права ему мешать. – С этими словами Олег протянул пачку фотографий.
Шейх взглянул на снимки и в ужасе вскочил:
– Такого не может быть! Воин должен убивать врагов, за смерть невинных, тем более женщин и детей, он сам подлежит жестокой казни!
– Ради этого мы сюда и пришли. Нечисть должна быть уничтожена под корень, – сказал радист.
Шейх позвал троих относительно прилично одетых воинов и насильно заставил их просмотреть все фотографии. Арабы передавали друг другу снимки и плакали словно дети. Заполненные женскими и детскими телами рвы вызывали у них стоны отчаяния, виселицы и показательные казни заставляли хвататься за кинжалы. Но самые бурные эмоции доставались позирующим на фоне этого безумства офицерам и солдатам Вермахта с самодовольными улыбками.
