— Теперь приметы.
— Он американец, точно, — начал я, Жильбер сразу же перебил:
— Почему так думаешь?
— Манера одеваться, она у них отличается. Днем это сложней заметить, но в вечернем костюме правила чуть разные. Может быть студентом или выпускником колледжа, одет он в стиле «Лиги Плюща».
Жильбер кивнул, уточнил:
— Это как?
— Чуть шире плечи пиджака, свободней покрой.
— Понятно. Внешность?
— Высокий, думаю, что с меня примерно, темноволосый, но светлокожий. Нос прямой, волосы зачесаны назад… — я перечислил все, что вспомнил.
— Точно был без шляпы?
— Точно. Я видел, как они выходили.
— Мог нести в руке?
— Нет, мне все хорошо было видно, шляпу у швейцара взял только Гувер.
— Хорошо, займусь прямо сейчас, вы счет оплатите, — и с этими словами встал и пошел на выход.
В окно я увидел, как он уехал на сером «шевроле» — разумно, иногда даже можно подумать что это полицейская машина. А может и неразумно, тут уже по обстоятельствам.
— Это может быть интересно, если Гилберт что-то отыщет, — задумчиво сказал Сингер. — И вообще Гувер никогда сюда не приезжал, даже это странно.
Я отпил глоток крепкого кофе и запил ледяной водой. Божественно. И странно, что эта манера так и не дошла до самых дорогих мест, только в обычных кафе подают вот так.
— Думаешь, что это как-то связано с аукционом? — спросил я, поставив чашечку на блюдце.
— Возможно. Я попробую разузнать по другим каналам.
Да, кстати, цель приезда Сингер, возможно, и так сможет уточнить.
— От Антенуччи к тебе больше не приезжали?
— Нет. Но на твоем месте я бы не терял осторожности, это совершенно ничего не значит.
Мы встречались с Сингером через день после того визита, он отдал мне деньги за свежие доллары. Тогда он сказал, что больше никто не появлялся, и вот теперь то же самое. Но в главном он прав — это ничего не означает. Люди босса Маленькой Италии продолжают расспрашивать, наверняка. А совсем не общаться с преступным миром Большого Каира я не могу.
— Тебя подвезти? — спросил он.
— Возьму кэб.
— Будь осторожен. Ты нашел спуски в тоннель?
— Пока нет, жду кое-чего. На той неделе, думаю, займусь. Кстати, как покупатели на камни собираются их привязывать к себе?
— Никак. Камни надо огранить заново, изменить вес и снова пустить на рынок, как пригодные к приему Силы. Это уже моя забота.
— Через Роттердам? — у Сингера были связи с тамошними хасидами, которые торговали бриллиантами.
— Разумеется. Мы получим хорошо если тридцать процентов от цены самих камней, без учета Силы, но этого хватит до конца жизни, поверь. И тебе, и мне. Ладно, я тоже пойду. Заплатишь по счету?
— Сингер, как мелочно, — засмеялся я. — Ладно, заплачу.
— Тогда я пошел.
Мы всегда расходимся порознь. Это маленькая, но тоже полезная добавочка к конспирации.
Дальше день получался пустым. Том пока еще не успел получить схемы, если он вообще их получит, потому что тут без всяких гарантий, Марго не настаивала на встрече сегодня, у нее какая-то встреча с подругами, к моей радости, вечеринка на пароходе ожидается завтра, так что я оказался предоставлен самому себе. Правда, в отеле мне передали, что звонил Джордж Махони и пригласил посмотреть еще одну виллу, совершенно исключительную, как было сказано в переданной мне записке, а записывал портье с его слов, но как-то изображать заинтересованного покупателя сегодня не хотелось. Поэтому я просто перезвонил ему из номера, наткнулся на секретаршу, к моей радости, и просто передал, что обременен неожиданно свалившимися делами и обязательно свяжусь с ним через два дня.
Неожиданно портье снова позвонил и сообщил, что внизу, в кафе, меня ожидает некий джентльмен, а посыльный сейчас передаст записку от него. И действительно, через минуту в дверь номера постучали и очередной посыльный, которого я пока еще не видел, передал мне аккуратный белый конверт из хорошей бумаги. Я машинально выдал монету парнишке и, закрыв за ним дверь, осмотрел и ощупал конверт.
Нет, вроде никаких каверз, разве что меня хотят отравить через прикосновение, но тогда уже поздно и вместе со мной скончаются посыльный и портье. Внутри прощупывалась визитная карточка и листок бумаги. Поэтому я не стал размышлять дальше и взял с бюро нож для вскрытия этих самых конвертов.
Визитка. «Краус унд Бахман, финансовые консультанты». Ага. Рихард Краус, партнер. Адрес в германском секторе. К чему бы это? Вот как раз с этим сектором у меня меньше всего связей, точнее, их совсем нет.
Да, и записочка, аккуратным, почти что каллиграфическим почерком.
«Уважаемый господин Ван Дер Меер. Или вас лучше называть господином Высоцки? Или дорогим Полем? Или Павлом? Осмелюсь попросить вас о немедленной встрече, которая может быть одинаково интересна и вам, и мне. Прошу не делать опрометчивых шагов, я не представляю для вас и ваших планов совершенно никакой угрозы. К тому же вы не совершили ничего, о чем следовало бы сожалеть. Искренне, Ваш новый друг, Рихард».
У меня внутри что-то одновременно и похолодело, и оборвалось. Имя названо правильно, а это означает, что кто-то, вот этот самый Краус, вскрыл мое инкогнито. Нет, в этом нет никакого преступления… если не считать въезда под дубликатом чужого паспорта… не думаю, что кто-то может связать со мной грабеж букмекерской конторы и убийство «Певца» Карузо, но все равно это очень нехорошо. И может обрушить все мои планы.
Это что, шантаж? Да мне плевать на шантаж, мне и без бриллиантового аукциона живется неплохо, так что я могу просто плюнуть на все и уйти, а заодно избавлюсь от несколько утомительной необходимости изображать не самого себя, а Сингеру его двести фунтов отдам без проблем. Тогда что?
Паниковать тоже не нужно, пусть… идет как идет. Я с ним встречусь. Не думаю, что кто-то начнет бузить в кафе «Ритца», это будет совсем уж за гранью. Пойду, поговорю.
Портье показал мне человека в светло-сером костюме, сидевшего за ближним к проходу столиком. Тот приветливо помахал мне рукой. Я подошел, сел напротив.
— Мистер Краус?
— Добрый день, мистер Ван Дер Меер, — сдержанно, но приветливо улыбнулся тот. — Рад познакомиться. Кофе? Чай? Я бы предложил даже коньяк, но после кофе и разговора.
— Кофе. Капуччино.
Краус жестом подозвал официанта, попросил для меня кофе. Перед ним уже стояла чашка и крошечная вазочка с шоколадом «Эдьярд».
— Угощайтесь, — придвинул он вазочку ко мне. — Чудесный шоколад, странно, что его не подают в других местах.
— Подожду кофе, спасибо, — я тоже был сама приветливость.
