На пустыре не было ни души.
И ни следа красного «Мустанга».
– Куда же он подевался? – спросила Алена, обернувшись к Андрею.
– Если бы я знал! – мрачно ответил тот.
Они находились на довольно большой площадке, где вполне могли поместиться две, а то и три машины. Именно здесь, наверное, разворачивались те автомобили, которые въезжали на башню по спиральной дороге.
Как уже сказано, посреди этой площадки стоял бетонный блок размером в половину вагончика-бытовки. В единственном окне этого бокса горел свет, но оттуда не доносилось ни звука.
Андрей достал из наплечной кобуры пистолет, снял его с предохранителя и направился к боксу.
Алена пошла следом за ним.
– Не высовывайся, – прошипел он, не оглядываясь, – держись сзади меня. А лучше в машине посиди!
«Вот еще», – подумала она.
Очевидно, Андрей умел читать мысли, потому что укоризненно дернул плечом.
Подойдя к двери бокса, Андрей остановился, прислушался.
Затем он резким ударом ноги распахнул дверь и тут же отскочил в сторону.
Ничего не произошло.
Андрей выждал несколько секунд, затем пригнулся и нырнул внутрь бокса, как в холодную воду.
Через несколько секунд он выглянул из двери и сказал Алене:
– Можешь заходить. Здесь никого нет.
«Вот интересно, он передо мной нарочно вид делает или и правда думал, что в боксе кто-то есть? – подумала Алена. – Вряд ли Мансур сидел там и ждал, когда мы появимся».
Алена вошла в бокс.
Это было пустое помещение с голыми бетонными стенами, таким же полом и потолком. Только в самом центре бокса стоял металлический стол, на котором горела лампа – то ли масляная, то ли керосиновая. Однако сложная система зеркал, укрепленных на колпаке лампы, многократно усиливала ее свет, так что этот свет можно было заметить даже с земли, даже от проволочной ограды, окружающей пустырь, даже из непроходимого черного леса.
И еще одна вещь была в этом боксе.
На бетонной стене висела яркая цветная репродукция старинной картины.
Огромная башня, вершина которой достает до облаков. Башня, опоясанная спиралью дороги, по которой ползут вверх крошечные повозки с камнями и бревнами, крошечные человечки идут, согнувшись, и тащат на спинах тяжелый скарб.
Недостроенная башня.
Алена узнала эту картину – «Вавилонская башня» Питера Брейгеля-старшего.
Ей показалось, что она – одна из крошечных фигурок, карабкающихся к вершине зиккурата, одна из крошечных фигурок, несущих ступенчатой башне свои жертвы, свои приношения. Безжалостной, огромной пирамиде, которой нужно все больше и больше жертв, все больше и больше человеческих жизней.
И вдруг Алена поняла, что сама, по своей воле пришла в это страшное место на вершину башни. Нет, не по своей воле, а по воле зиккурата!
Тут она, совершенно некстати, вспомнила, что прочла в Интернете о вавилонском зиккурате. Очень ей стало интересно, почему у фирмы такое странное название. Теперь ясно почему.
Там, на вершине древней ступенчатой башни, вавилонские жрецы-халдеи приносили кровавые жертвы своим жестоким богам – Ваалу, Мардуку, Иштар… древние вавилоняне верили, что эти боги живут там, на верхней площадке зиккурата.
Алена повернулась к Андрею.
Ей вдруг стало холодно, так холодно, что застучали зубы – хотя на улице был теплый летний день. Ей захотелось почувствовать, что она здесь не одна, что рядом с ней – добрый и сильный человек, который поддержит ее, подставит ей свое плечо, защитит от мирового зла. А она еще над ним мысленно посмеивалась…
Но Андрей смотрел не на нее.
Он смотрел на лампу, горящую в центре стола.
– Видишь? – спросил он, не поворачиваясь к Алене.
– Вижу – что? – переспросила она и поняла, что не хочет услышать его ответ. Ей и без того было страшно.
– Лампа под завязку наполнена керосином, – проговорил Андрей.
– И что это значит?
– Это значит, что ее только что кто-то наполнил. Значит, только что, всего несколько минут назад, здесь кто-то был, и он, возможно, все еще рядом.
Алена шагнула к нему и схватила за руку.
– Мне страшно, – проговорила она тихим дрожащим голосом, – мне кажется, на нас кто-то смотрит…
– Ладно, ничего страшного, – отозвался Андрей и мягко сжал ее руку. – Смотри, наши уже прибыли! Сейчас мы здесь наведем порядок! Сейчас мы раскроем все эти тайны мадридского двора!
Действительно, на бетонной дороге появились один за другим три черных внедорожника, промчались через открытые ворота бывшей военной части и веером развернулись перед въездом на башню. В то же время раздалось ровное гудение, и в небе над лесом показался большой зеленый вертолет.
– Слава богу. – Алена облегченно вздохнула.
Ее успокоило не столько появление подкрепления, сколько сильная и теплая рука Андрея, сжимающая ее руку.
Андрей свободной рукой достал мобильный телефон, поднес его к уху и хотел что-то сказать.
Но в эту секунду пол под ними качнулся и наклонился, как крышка кастрюли. Алена еще крепче вцепилась в руку Андрея и соскользнула вниз, в темноту.
Это было похоже на аквапарк – когда ты скользишь в гладком темном туннеле, а потом с веселым визгом влетаешь в теплый бассейн, осыпая друзей брызгами и смехом.
Только скользили они дольше, и в конце был не бассейн с теплой голубой водой, а мешки с сеном, или чем-то еще, достаточно мягким, чтобы смягчить падение.
Кроме того, здесь было так же темно, как в туннеле.
Рядом зашевелилось что-то живое и теплое, и до боли знакомый голос Андрея проговорил:
– Ты цела?
– Да вроде цела, – отозвалась Алена, мысленно проинспектировав части своего тела. Ноги и руки были целы, кое-где болело, но это неудивительно после такого падения.
– А если цела, попробуем удрать отсюда, – проговорил Андрей и потянул ее за руку.
Только сейчас она поняла, что так и скользила по темному туннелю, не выпуская его руки.
Алена вскочила, готовая бежать куда угодно, делать что угодно, лишь бы не оставаться одной в этой вязкой темноте. Она ничего не понимала. Зачем все это? Чья злая воля ее преследует? Нет, нужно держаться за Андрея, одна она просто с ума сойдет от страха и неизвестности.
Но в ту же секунду вспыхнул ослепительно яркий свет, и ей пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть.
А вместе со светом прозвучал оглушительно громкий голос:
– Добро пожаловать в зиккурат!
Алена наконец решилась открыть глаза и скоро привыкла к свету, тем более что он только поначалу показался ей таким ярким.
