Тысячу лет назад мой предок – и ваш предок – граф Фландрии Балдуин отправился в крестовый поход. Он думал, что плывет на Восток, чтобы отбить у неверных Святую землю – но оказалось, что Небо судило иначе. В Константинополе он стал обладателем, точнее – хранителем священного перстня…
Надпись снова дошла до края зеркала, и снова кто-то невидимый дохнул на него, и снова по замутившейся поверхности побежали слова, слова из другого мира, слова из иной реальности:
…с тех пор прошла тысяча лет – и все эти годы мои – и ваши – предки хранили перстень как зеницу ока, передавали его из поколения в поколение. У меня не было детей, и я должен был передать перстень кому-то другому, кому-то из нашего рода, достойному этой тяжелой, но почетной ноши.
Я работал на строительстве секретного объекта под названием Зиккурат, и там, в этой башне, я оставил намеки, отсылки к тайнику, где хранил перстень. Потом, гораздо позднее, я нашел вас – вас двоих, и решил передать вам эту тайну.
Теперь вам понятно, что вы держите в руках одну из величайших святынь человечества. Отныне беречь ее – ваша задача, ваш священный долг…»
Девушки едва успели дочитать послание, как запотевшее зеркало высохло, прояснилось, и на нем не осталось и следа.
– Что это было? – проговорила Алена, переглянувшись с сестрой. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Я понимаю! – раздался за спиной у Алены знакомый голос с заметным восточным акцентом. – Я понимаю, что не зря следил за вами! Вы нашли для меня священный перстень Великой Богини! Вы сделали то, чего я от вас ждал!
Алена вскрикнула от неожиданности и оглянулась.
Посреди маленькой комнатки стоял Мансур.
Его лицо, как никогда прежде, было похоже на изображение на старинной монете. Оно дышало торжеством.
– Я долгие годы охотился за этим перстнем, – проговорил он удовлетворенно, – и вот он, миг торжества! Пусть неверные разрушили мой бизнес, захватили зиккурат – это не главное. Я заново создам то, что создал один раз, найду новое безопасное место для товара. Главное – я нашел перстень Великой Богини, я верну его ей, и Богиня дарует мне свое покровительство. Богиня сделает меня непобедимым!
– Этот перстень – христианская святыня! – попыталась возразить ему Алена. – По легенде, он принадлежал Богоматери.
– Пусть даже так. – Мансур недовольно скривился. – Христианство – молодая религия. Когда ваш Бог ходил по земле, нашему древнему храму исполнилось уже тысяча лет! Этот перстень принадлежал Великой Богине, Великой Матери Иштар в те незапамятные времена, когда еще не был заложен первый камень Иерусалима! Пусть потом этот перстень похитил нечестивый правитель, пусть потом он принадлежал матери вашего Бога, пусть потом он был осквернен знаком рыбы – этот перстень был и остается перстнем Великой Иштар! Отдай мне его! – Он протянул руку.
– Да, это – перстень Иштар, – раздался в комнате новый голос, – и я верну его Богине. Я, ее верная служанка.
Алена повернулась – и увидела за спиной Мансура женщину средних лет. Высокую худощавую женщину с яркими, темными, широко расставленными глазами, с темными, седеющими волосами, закрученными в тугой узел.
– Ты? – удивленно и пренебрежительно проговорил Мансур. – Я нанял тебя, чтобы найти перстень, но ты не справилась с моим поручением, и ты мне больше не нужна. Ты уволена.
– Ты думаешь, что ты меня нанял? – насмешливо переспросила женщина. – Очень смешно. Ты попросил меня помочь. И я выполнила наш уговор, потому что всегда работаю честно. Ты просил предоставить тебе ее, – она кивнула на Алену, – бедную, слабую и одинокую. И я сделала так, чтобы ее уволили с работы, чтобы ее бросили все друзья и даже родная мать от нее отказалась.
– Ты обещала привезти ее мне, жалкую и покорную, – вставил Мансур, – но не сделала этого.
«Ей помешала та сила, которая привела в тот ресторан Алю, – мелькнуло в голове у Алены. – Та сила, которая помогла нам найти перстень. Она и сейчас поможет, я знаю!»
– Я подумала, для кого я стараюсь? – продолжала женщина, сверкая глазами. – Ты – никто, жалкий неофит, а я… мои предки тысячи лет служили Богине, я – из древнего рода служителей зиккурата, и мне по праву принадлежит этот перстень! Он мой! – Голос ее загремел.
– А это мы еще посмотрим!
– Посмотрим, – кивнула женщина, – для начала посмотри сюда!
Она вынула из-под воротника серебряный медальон на тонкой цепочке и принялась раскачивать его перед лицом Мансура, в то же время говоря монотонным, гипнотическим голосом:
– Смотри на этот медальон… следи за ним… внимательно следи… ты чувствуешь, как твои веки становятся тяжелыми, глаза слипаются…
Мансур несколько секунд следил за медальоном, но вдруг вздрогнул, встряхнул головой и прошипел, как рассерженная змея:
– Думаеш-шь, на меня действуют твои гипнотические ш-штучки? Как бы не так!
С этими словами он поднял пистолет и направил его на женщину. Та отшатнулась, но раздался негромкий хлопок, и в середине ее лба появилось черное отверстие.
Ноги женщины подломились, и она упала на пол, не подавая никаких признаков жизни.
– Вот так-то! Против пули никакой гипноз не поможет! – удовлетворенно проговорил Мансур и перевел пистолет на Алену: – А теперь отдай мне перстень!
Алена крепко сжала ладонь, в которой сжимала священный перстень.
– Не отдам! – ответила она. – Тебе сначала придется меня убить!
– Ты думаешь, это трудно? – Мансур усмехнулся. – Впрочем, сначала я, пожалуй, убью ее… – И он направил пистолет на Алю.
Алена побледнела.
Потерять свою сестру? Свое с таким трудом найденное второе «я»?
Только не это! В конце концов, перстень можно вернуть, а человеческую жизнь – нет…
И она решилась.
Протянула руку и разжала ее.
Перстень упал в протянутую ладонь Мансура.
– Правильное решение! – проговорил тот и шагнул к лестнице. – Что ж, я получил свое и больше не навязываю вам свою компанию. Вы мне не нужны.
Лестница заскрипела под его ногами.
Алена переглянулась с сестрой.
– Не нужно было его отдавать! – проговорила Аля страдальческим голосом.
– Но он убил бы тебя!
– Ну и пусть! Этот перстень дороже человеческой жизни.
– Нет. Нет ничего дороже человеческой жизни!
– Я попробую его остановить! – Аля бросилась вниз по лестнице вслед за Мансуром.
– Стой! – крикнула ей Алена. Он убьет тебя!
Но сестра ее не слышала.
Алена бросилась за ней и догнала уже на крыльце дома.
Мансур, не оглядываясь, шел по тропинке между зарослей бурьяна.
