Капитан сбросил рюкзак, уселся на бревно и сказал:
– Какой крюк? О чем ты? Я все время шел прямо!
– Здесь вообще странные места, – сказал Федор. – Идешь прямо, а оказываешься в незнакомом месте.
– Здесь жил чернокнижник и колдун, а в озере утопились три его жены, – добавил Савелий. – Он был великий магистр масонский ложи, потому озеро называется Магистерским. Тут вообще странные дела творятся.
– А почему Савелий не дал крюк? – спросил капитан.
– Должно быть, счастливая случайность. Или нюх.
– Счастливая случайность, странные дела… – проворчал капитан. – Ага, давайте, вешайте лапшу! Ладно, проехали. Ну? Живой, философ? Оклемался? Понял насчет смысла жизни? А Савелий переживал. Ты бы хоть телефон с собой брал, а то мало ли…
– Насчет смысла… понял. Давно понял. Если бы я взял телефон, вы бы не выбрались на лыжах. Ты когда в последний раз стоял на лыжах?
– Лет пять… не помню точно.
– А ты, Савелий?
– В школе еще… я не люблю лыж, я люблю воду. И в чем смысл, Федя?
– В чем? – Федор помолчал, глядя в костер. – Смысл в том, Савелий, что все проходит. Все в конце концов проходит.
Капитан иронически фыркнул: тоже мне – смысл! Получается, надо лечь и спокойно ждать, пока все пройдет.
Трещал костер, плясали в воздухе красные огненные мухи. Тишина вокруг стояла первозданная…
– Короче! К черту лирику! – бодро сказал капитан после паузы. – Раз уж мы здесь, предлагаю накатить за встречу.
– Можем пойти в дом, – сказал Федор. – Там теплее. И сено есть.
– В дом? – преувеличенно удивился капитан. – В эту развалюху? А если придавит? Лучше на природе. Эх, давненько я не сидел у костра под звездами. Причем зимой. Савелий, накрывай!
…Они сидели в ряд на длинном бревне: капитан, Федор и Савелий и между ними маленький пес Нии в красной попонке; он смотрел завороженно на огонь, и глаза его светились красным, как у сказочного чудовища… маленького нестрашного чудовища. Потрескивая, горел костер; пахло дымом. Капитан разлил и сказал:
– За нашего Митрича! Совсем один остался мужик!
Федор рассмеялся невольно…
…Он подбросил в костер пару поленьев; огонь притих и тут же взметнулся вверх длинными красными языками. Капитан держал над огнем руки, они тоже были красными. Розовая полоса на западе все гуще наливалась малиной, снег лиловел, огни призрачного города становились ярче.
– А завтра с утречка можно посидеть с удочкой, – мечтательно сказал капитан.
– Разве здесь есть рыба? – спросил Савелий.
– При чем здесь рыба? Посидеть с удочкой и поймать рыбу – это две большие разницы, – объяснил капитан. – Философ, удочка есть?
– Найдем. Рыба, Савелий, иногда попадается, правда, маленькая. Тебя разбудить?
– Смотрите! – вдруг сказал Савелий, поднимаясь. – Что это? Вон там!
На горизонте во всю ширь разливалось дрожащее светло-зеленое марево, выше оно становилось желто-оранжевым, как брюшко лосося, а еще выше переходило в нежное и размытое фиолетовое свечение – из него вырывались в черное звездное небо длинные фиолетовые щупальца.
Они стояли и смотрели.
– Это же… северное сияние! – сказал Савелий.
– У нас не бывает северного сияния, – сказал Федор. – Да и не похоже.
– Марсианский десант, – сказал капитан. – Сейчас рванет. Что мы пили? «Абсолют»? Не должно бы…
– Это… это же с ума сойти! Это… чудо! Никогда… не видел! – Савелий стащил с головы вязаную шапочку, прижал к груди. – Невероятно! Все меняется на глазах, земная ось сдвигается… климат тоже, потепление… на глазах! Субтропики! Я думал, растянется на десятки лет, а все так быстро… Может, теперь и у нас свое северное сияние!
– Красиво, – сказал капитан. – Предлагаю увековечить, так сказать, тостом! Пока не поздно… ввиду земной оси. Скажи, Савелий!
– За северное сияние! За это чудо! И вообще за… жизнь! И за то, что мы вместе! И за Магистерское озеро!
– Это целых три… четыре тоста! Вечно ты спешишь, Савелий. Предлагаю за каждый принять отдельно. С чего начнем?
– За Магистерское озеро, – сказал Федор.
Они приняли.
– Хорошо! – выдохнул капитан. – Что тут у нас? Фирмовые Митрича? – Он откусил половину бутерброда. – Хорошо сидим! – Он дожевал и сказал: – Ничто так не укорачивает жизнь, как… что, Савелий?
– …как расстояние между тостами. Знаем!
– А посему… что?
– За северное сияние, – сказал Савелий.
Они чокнулись и подняли стаканы к сияющему, разлитому уже в полнеба зелено-желто-фиолетовому свечению…
