Провожать «икс-ассенизаторов» в дальний полет к неведомым звездам вышла вообще вся планета. Правда, представлена она была почему-то лишь заблудившейся в окрестных лесах два дня назад коровой Буренкой и отправившейся ее искать, нашедшей, а затем и потерявшей дорогу домой семнадцатилетней рябой колхозницей Глашей. Причем ни ту, ни другую бойцы так и не увидели. Зато Глаша воочию наблюдала старт летающей тарелки, о чем и раструбила всему колхозу, когда смогла найти дорогу домой. После этого крайне наблюдательную девушку зачем-то отправили на принудительное лечение в районную психиатрическую больницу, а корову лишь вернули в хлев. Выяснить причины столь странного несоответствия в поступках односельчан Глаши науке так и не удалось, но на течение экспедиции «икс-ассенизаторов» сей факт никакого влияния не имел. Поэтому столь трогательный эпизод можете забыть и больше не вспоминать. Особо впечатлительным читателям позволяется ругнуться пару раз в адрес летописца…
Никто не знал, сколько времени займет экспедиция на Трунар, поэтому подготовились к ней основательно. Кроме вышеуказанных алкогольных напитков, экспедиция запаслась продуктами и напитками безалкогольными на целых два месяца. Такой срок определялся очень просто. Все время полета на Трунар и обратно члены экспедиции должны были провести в анабиозе, поскольку путешествие по подпространству могло негативно сказаться на психике людей. По крайней мере, пришельцы утверждали, что бодрствовать во время перелета могли лишь специально подготовленные пилоты, и Раимов решил не рисковать подчиненными.
В общем, неделю перелета до Трунара питаться члены экспедиции должны были лишь искусственным способом и в очень малых дозах. Поэтому продукты на этот срок не требовались. А вот сколько времени займет подготовка и проведение переворота на Трунаре, никто не знал. Гобе, сделав какие-то понятные ему одному вычисления, основанные на информации о психологии и общественном строе инопланетян, предположил, что в случае удачного стечения обстоятельств «икс-ассенизаторы» справятся с поставленной задачей за месяц.
Раимов с этим не согласился. Он считал, что его орлы в состоянии свергнуть правительство Небесных за неделю или две, это максимум, но для подстраховки приказал обеспечить их провизией на два месяца. Ну а если случится что-то совсем невероятное, то, по заявлению пришельцев, люди вполне могли есть их пищу. По крайней мере, искусственно произведенное мясо, найденное среди припасов марсианского опорного пункта, было вполне съедобным, хотя и обладало немного более высоким уровнем холестерина. Подобный факт привел в ужас Сару и Кедмана, но подполковник справедливо заметил им, что повышенный уровень холестерина все же лучше, чем голодная смерть, и с этим утверждением спорить никто не стал.
Снаряжения для экспедиции, естественно, тоже не пожалели. Запасные батареи для лазерных ружей загрузили в избытке, самих ружей тоже было по два комплекта, так же как энергоскафандров. Ну а из нового оборудования экспедицию оснастили уменьшенными копиями тех психоусилителей, которые стояли на трех захваченных вместе с «пацифистами» летающих тарелках. В общем, у экспедиции было все. В том числе видеокассеты и компакт-диски, предназначенные для подкупа трунарских чиновников. Это добро обнаружил Пацук уже на орбите, когда в добровольном порядке проводил инспекцию содержимого грузовых отсеков, где его и застал с поличным Шныгин.
— Ну что, Серега, может, видик посмотрим и бутылочку коньячка раздавим? За успешное начало экспедиции, так сказать, — поинтересовался есаул у Шныгина, взиравшего на него с немым вопросом в глазах.
— Угу, — согласился с ним старшина. — А потом тебя после коньяка, блин, в анабиоз хрен загонишь! Положи все на место и иди наверх. Сейчас Харакири проверку оборудования закончит и начнет упаковывать нас в капсулы.
Пацук горестно вздохнул, как ребенок, лишившийся по вине родителей любимой игрушки, а затем разложил все по своим местам и пошел из трюма в жилые отсеки. Шныгин двинулся следом, жалея в глубине души, что ему приходится командовать экспедицией. В противном случае старшина и сам с удовольствием принялся бы нарушать режим и учинять прочие не предусмотренные уставом беспорядки.
Анабиозный отсек находился в центре, наиболее безопасном месте корабля. Конечно, в самом гиперпространстве столкнуться кораблю было просто не с чем, а вот на выходе из него могло произойти все что угодно. При работающем в точке выхода координаторе вероятность аварии была равна одной миллионной, но если все же что-нибудь произойдет, анабиозный отсек пострадает меньше всего, и у экипажа корабля останется шанс выжить, а оборудование автоматически пробудит его от спячки.
Когда Пацук со старшиной добрались до анабиозного отсека, все члены экспедиции были уже там. Двое из шести мурлантов-пацифистов, занявшие оставшиеся в «тарелке» вакантные места, во избежание каких-либо эксцессов с самого начала полета уже пребывали в анабиозе, ну а люди готовились в него погрузиться. Исключение составлял только пилот, проводивший последнюю проверку систем перед входом в гиперпространство. Шныгину пришлось сходить за ним и едва не силой выдернуть из-за пульта управления.
— Ты хорошо все проверил? — поинтересовался у летчика Пацук, перед тем как лечь в центральную капсулу, с боем выбитую у Шныгина в качестве персонального спального места есаула.
— Лучше не бывает, — буркнул тот в ответ, устраиваясь на своем месте.
— У тебя в прошлый раз тоже все «лучше не бывает» получилось, — недоверчиво напомнил Микола. — Может, стоит еще разок все посмотреть? А то воно ж как бывает…
— Нечего там смотреть, — перебил его летчик. — Все работает нормально. И потом, я из-за вашего сумасшедшего подполковника уже начал привыкать пилотировать эту летающую посуду и в трезвом состоянии.
— Свежо предание, да верится с трудом, — фыркнул Микола, но поскольку его недоверие к работе пилота никто не поддержал, был вынужден смириться и залезть в капсулу.
Харакири, подождав, пока все займут свои места, активизировал систему управления анабиозным отсеком. Собственно говоря, включить процесс индивидуального погружения в анабиоз каждый мог изнутри собственной капсулы, но для надежности японец предпочел все сделать самостоятельно. Убедившись, что все системы работают нормально, Харакири последним занял свое место и, положив томагочи на пол, рядом со своей капсулой, нажал кнопку. Именно в этот момент автопилот начал вход в подпространство. Погружаясь в сон, японец услышал последние цифры обратного отсчета, затем корабль мелко завибрировал, Харакири ослепила яркая вспышка, и после этого наступила тьма…
Глава 3
Космическое пространство в паре сотен световых лет от Солнца. Неизвестная землянам звездная система, визуально неотличимая от многих других. Местное время неизвестно, но от московского оно точно отличается. А сколько сейчас на кремлевских курантах, не знает никто.
Тем, кто ни разу не бывал в анабиозе, не рекомендуется в это состояние попадать, поскольку его последствия несравнимо хуже похмелья. В этом Микола Григорьевич Пацук смог лично убедиться, когда соответствующая система его анабиозной капсулы стала приводить есаула в божеское состояние. Точнее, в бодрствующее, поскольку «божеским» такое состояние назвать довольно трудно. У Миколы болело абсолютно все, и даже больше. На пару секунд Пацуку показалось, что за время анабиозной спячки у него отрос хвост и теперь болел так жутко, словно собирался отвалиться. Есаул, придя в ужас от такой мысли, попытался ощупать себя в соответствующем обычному расположению хвоста месте, но пошевелиться не смог и вынужден был мысленно выругаться, проклиная все на свете, включая и несуществующий хвост. От этой ругани Миколе стало легче. По крайней мере, ощущение боли в хвосте его беспокоить перестало, а затем и полностью исчезло. С облегчением вздохнув, Микола наконец-то смог сесть.
