– За твои деньги я заплатил соучастием в убийстве, – с вызовом проговорил он. – Скажешь, мы не квиты?
Что-то дрогнуло в ее лице. Она отошла к иллюминатору и отвернулась.
– Я ведь любила тебя, – произнесла она очень тихо, поворачиваясь к Феликсу.
– Странный способ любви – втянуть в преступление, – бросил он. – Хотя я тоже виноват. Я так дорожил тобой, что согласился не раздумывая. А ты меня предала. Это ведь ты подбросила оружие, из которого убили ее мать, в мой номер? А дальше что? Ты бы убила меня, чтобы не оставлять свидетелей?
И тут, к моему удивлению, графиня хихикнула, но от этого смеха у меня мороз прошел по коже.
– Была у меня такая мысль, – призналась она, глядя на Феликса с улыбкой. – Потому что я перестала тебе доверять. Но ты легко можешь вернуть мое доверие. Мы на яхте и можем уплыть туда, где нас никто не найдет. Деньги у меня есть. Но ты должен избавиться от нее.
И, шагнув к Феликсу, она вложила ему в руку револьвер.
– Или я, или она, – безмятежно закончила графиня и посмотрела ему в глаза.
Хотя речь шла о моей жизни и смерти, я поймала себя на том, что эта сцена выглядит жутко театральной. Видимо, любовь к театру наложила на графиню свой отпечаток.
– Это будет очень легкий выбор, – спокойно промолвил Феликс, после чего направил револьвер на графиню Рейтерн и выстрелил.
Я дернулась, ожидая выстрела, но барабан сухо щелкнул и провернулся. Револьвер был разряжен.
– Что и требовалось доказать, – промолвила графиня с ослепительной улыбкой. – Счастливо оставаться.
И, скользнув к выходу, она захлопнула за собой дверь. В следующее мгновение мы услышали, как снаружи в замке поворачивается ключ.
– Что она задумала? – в изумлении спросила я у Феликса.
– Ты меня спрашиваешь? – сердито осведомился он.
– Ну да, ты ведь знаешь ее лучше, чем я… Насчет револьвера я сама догадалась. Она тайком разрядила его, когда стояла у окна.
– Что бы она ни задумала, для нас в этом не будет ничего хорошего, – ответил Феликс и попытался высадить дверь плечом, но она не поддавалась.
Затем он принялся сражаться с дверью с помощью различных предметов мебели, а я ходила по каюте и прислушивалась.
– Что она делает? – спросил Феликс, на мгновение прервавшись.
– Ходит, я слышу, как стучат ее каблуки… Носит что-то железное… какие-то емкости… Какая-то жидкость льется…
– А черт, – выпалил Феликс, – керосин! Так вот какой груз она привезла с собой… Она хочет нас сжечь!
– Мой револьвер! – воскликнула я. – Если выстрелить в замок, может, он поддастся…
Феликс бросился к столу и достал револьвер, но тут за дверью послышались шаги и неуверенный мужской голос спросил:
– Кто здесь?
– Выпустите нас! – заверещала я. – Яхту сейчас подожгут! На помощь!
– Анастасия, вы там? – Тут только я узнала голос Артура. – Подождите, я открою дверь! Я схожу за ключами и вернусь!
Феликс, засунув револьвер за пояс, смахнул со лба пот.
– Нам бы сейчас очень пригодился кто-нибудь с талантом взломщика, – вздохнул он. – Вы не умеете открывать замки шпилькой? Нет? Какая жалость, я тоже. Кажется, яхта уже горит.
Сквозь щели в потолке начал просачиваться дым, но тут мы расслышали торопливые шаги, и через минуту Артур отпер дверь.
– Как вы тут оказались? – спросила я.
– Из любопытства. Проследовал за моей матушкой… – Он увидел Феликса и неприязненно дернул щекой. – А он что тут делает?
– Он в некотором роде тоже пострадал, – сказала я. – И он не убивал мою мать. Ее убил доктор Фридрихсон.
Со всей быстротой, на какую мы были способны, мы поднялись по трапу. Политая керосином палуба полыхала.
– Сюда, сюда, – закричал Артур, – скорее к моей лодке!
Мы сели в лодку, и мужчины тотчас же взялись за весла, чтобы как можно скорее отчалить от яхты.
– А как же графиня? – вырвалось у меня. – Мы не можем ее оставить!
Феликс усмехнулся.
– Агата вовсе не самоубийца, она наверняка уже села в лодку с другого борта, – сказал он. – Впрочем, давайте проверим…
Обогнув яхту, которая пылала между тьмой и черной водой, мы и впрямь увидели, как лодка, в которой сидела лишь стройная женщина в темном платье, отчаливает от «Анастасии».
Увидев нас, графиня перестала грести и в изумлении приподнялась на месте. Внезапно пылающая мачта яхты накренилась и с каким-то жутким звуком, похожим на рык, рухнула на лодку, в которой сидела графиня Рейтерн.
Я в ужасе закричала. Лодку словно разрубило пополам, и она сразу же пошла ко дну.
– Скорее, скорее туда! – скомандовал Феликс. – Может быть, ее можно еще спасти…
Лавируя между обломками, многие из которых продолжали пылать, мы подплыли к тому месту, где находилась лодка графини, но когда мать Артура наконец нашли и Феликс поднял ее из воды, стало ясно, что она мертва. Упавшая мачта проломила ей голову.
Феликс стоял, с отчаянием глядя на тело, лежавшее на дне лодки. Потом он наклонился и закрыл графине Рейтерн глаза.
– Вам придется ответить за все, что вы сотворили, герр Фабиан, – неприязненно подал голос Артур. – И за моего брата в том числе. Беттина рассказала мне, что на самом деле с ним произошло.
– Артур, – вмешалась я, – в такой момент не стоит вспоминать старые обиды… Давайте сначала доберемся до берега. Мы едва не погибли, ваша мать умерла, доктор Фридрихсон умер, погиб еще один человек, который выманил меня из дома…
– А по-моему, момент вполне подходящий, – ответил Артур придушенным от ненависти голосом. И гибким движением, которое до странности напомнило мне его мать, выхватил у Феликса из-за пояса револьвер.
– Артур! – закричала я. – Не смейте!
Феликс перехватил руку с оружием и направил ее в сторону. Первый выстрел ушел в воду.
– Прекратите! Вы убьете друг друга!
Но они не слышали меня; не думаю, чтобы на них в такой момент могли подействовать какие угодно увещевания. Вторая и третья пули ушли в дно лодки, и в нее стала набираться вода. Чувствуя, что соперник не уступает и не собирается дать себя застрелить, Артур собрал все силы и бросился на него. Лодка опрокинулась, противники, не удержавшись на ногах, упали в воду, и до меня донесся слабый треск шестого, последнего выстрела.
– А-а-а!
Что было с ними дальше, я не видела, потому что меня тоже выбросило из лодки. Вода накрыла меня с головой, забилась в нос, в глаза. Платье намокло, облепило ноги, я почувствовала, что тону, и вцепилась в первое, что попалось мне под руку – это оказался труп графини Рейтерн. С воплем я выпустила ее и ухватилась за какую-то доску, оставшуюся от яхты. Одежда намокала все сильнее и тянула меня ко дну, я держалась из последних сил, но потом кое-как подгребла к перевернувшейся лодке и уцепилась за нее. Там и сям в туманной дымке виднелись догоравшие обломки «Анастасии», яхты, которая была названа в мою честь и чуть не послужила причиной моей гибели.
