Я представил хороший кусок вкусной рыбки, и у меня вдруг заныло в животе. Странно вообще‑то, как это мой живот мог ныть, если я сейчас нахожусь в подпространстве?! Похоже, чисто психологические штучки. Или… может, я все‑таки теряю силы в подпространстве? Потому и есть хочется?
– Идите и подумайте над тем, что я вам сказал! – Ректор обернулся и через плечо искоса взглянул на Амалию, лицо которой покрылось красными пятнами. – Желательно, чтобы вы уехали уже завтра, до обеда. Обещаю, что в этом случае заявление Герена будет уничтожено и никаких последствий не наступит. В противном случае…
– Я поняла вас! – Амалия вскочила, толкнула рукой створку двери, не прощаясь, вышла из кабинета, держа голову высоко, будто проглотила шпагу и рукоять еще торчала у нее изо рта. Вопреки ожиданию дверью не хлопнула, хотя, возможно, лишь потому, что та была слишком для нее тяжела.
Прошла мимо секретарши – молоденькой девицы с ярко накрашенными пухлыми губами, мимо трех студентов, которые при появлении Амалии притихли и лишь восхищенно разглядывали ее обтянутые шелком округлые бедра, выскочила в коридор, где уже и дала волю слезам.
Но ненадолго. Вытерев мокрые щеки ладонью, она гренадерским шагом, вбивая каблуки в древний камень устилающих коридор плит, пошла по направлению к своему обиталищу, не обращая внимания на встречных парней и девушек, провожавших ее сочувственными или неприязненными взглядами.
Похоже, что весть о происшедшем разнеслась в университете быстрее молнии. И это неудивительно, сплетни – это второе после любовных обжималок развлечение студенческой молодежи.
Кто с кем спит, кто и как сумел получить зачет, какую машину ему (ей) купили родаки, какой вариант айфона приобрел, в какой ночной клуб ходили прошлым вечером, кого исключают из заведения и за что – вот что составляет жизненные интересы современных студиозусов. И здешние студенты ничем не отличались от земных – только лишь антураж другой – нет автомобилей и айфонов, а так – все признаки студенческой жизни налицо. Похоже, что Амалии перемыли кости уже не по одному разу, и каждый принял решение – как себя с ней вести. Большинство шарахались от опальной студентки, подозреваемой в занятиях черной магией, как черт шарахается от священника, поливающего окрестности щедрыми порциями святой воды.
Я не стал тащиться следом за ней, проложил «дорогу» через стены и рванул что было сил, чтобы через минуту оказаться в комнате Амалии.
Тут все было как тогда, когда я покинул «поле битвы», – рабыня‑уборщица, несколько женщин‑рабынь и любопытствующие студентки. И студенты – робко заглядывающие через плечо женщин молодые парнишки, трое, с выражением жгучего любопытства на прыщавых физиономиях.
– Итак, что здесь происходит? – Густой бас исходил от человека, которого я сразу и не заметил. Он стоял в коридоре и смотрел в комнату так, будто хотел сплюнуть, и сдерживали его только воспитание и статус.
Магистр не может позволить себе поведение, не достойное высокого поста. На то, что это был именно магистр, указывал золотой знак, приколотый на груди незнакомца, – глаз в обрамлении расходящихся от него лучей. Такой же знак имелся у ректора, только у того в центре знака располагался крупный блестящий камень. Какой? Ну уж точно не стекляшка! Не разбираюсь в камнях, но судя по всему – бриллиант, сверкал это камешек очень даже прикольно, аж глаза слепил.
Если бы не знак, не знающий магистров в лицо человек никогда бы не подумал, что этот мордоворот на самом деле могущественный маг, профессор, один из самых уважаемых и влиятельных людей университета и даже всей страны. Каменное, грубое лицо, могучие квадратные плечи, клешнястые руки, которыми можно легко открутить голову нерадивому студенту или завязать узлом здоровенный гвоздь. Странный дядька. Криминальный авторитет, а не профессор магии!
– Здравствуйте, магистр Зерениус! – хором ответили присутствующие, а рабыни еще и согнулись в почтительном низком поклоне.
– Так что тут происходит? Что за шум? Крики? Что там кричали о демонах?
Все почтительно затихли, потом кто‑то вытолкнул рабыню‑уборщицу на середину комнаты:
– Господин магистр, вот она кричала, что в комнате появился демон, выпал из воздуха и напал на нее!
Студент, который это сказал, насмешливо улыбнулся и недоверчиво помотал головой:
– Девка глупая, несет невесть что! Говорит, что демон был похож на полосатого кота, и этот кот залез к ней в карман и украл комок ваты! Хе‑хе‑хе… Лапой вытащил комок ваты!
– Похож на кота? – Магистр нахмурился, внимательно посмотрел на толпу, которая еще больше увеличилась за счет подтягивающихся на «место преступления» студентов: – Это чья комната?
– Это комната Амалии! – пискнула одна из девушек. – Ой! Простите! Это комната Амалии Зонген‑Мальдар!
– А где она сама? – еще больше нахмурился магистр, хотя казалось, куда больше‑то? И так уже физиономия мрачная, будто только что похоронил все свои надежды и решил покончить жизнь самоубийством. – Почему дверь открыта и вы заглядываете в чужую комнату?
– Простите, магистр, – храбро выступила вперед высокая худая девица с резкими чертами лица и белесыми, глубоко запавшими глазами. – Но дело слишком серьезно! Ходят слухи, что Амалия занимается черной магией, что ее будут судить за применение черной магии против нашего студента, а тут еще и это! Демон в ее комнате! Я собиралась послать за вами, но должна была прежде убедиться, что это все не фантазии глупой рабыни.
– Убедились? – холодно спросил магистр, хотел еще что‑то сказать, но его перебила Амалия, незаметно подошедшая сзади:
– Это еще что такое?! Кто позволил входить в мою комнату без разрешения?! Ты почему пустила этих людей, проклятая дура?! Без меня?!
Амалия, бледная как полотно, протолкалась через толпу, подошла к рабыне, возвышающейся над ней не меньше чем на голову, и, подбоченясь, как базарная торговка на нехорошего покупателя, шипящим от сдерживаемой ярости голосом медленно, разделяя слова, сказала:
– Да ты как посмела открыть мою комнату для всех желающих?! Ты как осмелилась без моего ведома…
– А не надо черной магией заниматься! – крикнула из задних рядов девица с красивым, но глумливо‑сладким лицом подлизы. – Вот и не было бы скандала! От тебя одни неприятности! Ну ничего, суд разберется, какие ты чары применяешь! Вылетишь из университета как пробка!
– Это кто там тявкает?! Это ты, Аннелиза, подстилка мароновская?! А ответить за свои слова не хочешь?!
Амалия воздела руки над головой, и между ними вдруг возникло голубое свечение, будто вольтова дуга! Я от неожиданности едва не выпал из подпространства, что было бы в высшей степени опрометчивым деянием. Представляю, что бы тогда началось! Впрочем, и без того все пошло довольно плохо, хотя могло быть и еще хуже…
– И‑и‑и‑и‑и! А‑а‑а‑а‑а‑а!
