– Все, успокойся, а то покажешься на глаза работодателю с красным распухшим носом. – Леон поцеловал ее в макушку и помог встать. – Я тебя отвезу.
– Леня, мне не хочется ехать, – глядя ему в глаза, твердо сказала Лиза. – И я бы не поехала. Но ему нужны бумаги и эта статья. Ты можешь подождать меня и потом отвезти домой?.. К себе домой, – уточнила она, и у Леона слегка сбилось дыхание.
– Могу. Но мне нужно к трем быть в «Матросской тишине».
Лиза бросила взгляд на часы.
– Мы успеем. Я только отдам папку и сразу спущусь.
Она действительно не пробыла в квартире генерала и десяти минут, Леон даже не успел позвонить Хохлу, как собирался.
– Быстро, – бесстрастно констатировал он, когда она забралась на переднее сиденье.
– Я только бумаги отдала. Ты не опоздаешь? – Лиза посмотрела на часы.
– Нет. Ты не передумала ехать ко мне?
– Я не передумала. А ты? – Она повернулась так, чтобы видеть его лицо, и смотрела требовательно.
Леон не хотел отвечать, боялся показаться жалким и хватающимся за соломинку. Но Лиза ждала, затаив дыхание, и он молча кивнул.
Возле своего дома вынул из бардачка ключи, отдал их ей.
– Я буду поздно. Если решишь уйти, оставь ключи соседке из квартиры напротив, ее зовут Наталья Сергеевна.
– Ты вроде взрослый, а иногда совсем как ребенок. Поезжай, а то опоздаешь. – Она чмокнула его в щеку и вышла из машины, а Леон, провожая взглядом ее тоненькую фигурку, почувствовал, как стало теплее на душе.
Сегодня вечером его кто-то будет ждать.
Марина
И пыль, накопившись, превращается в гору.
Японская пословица
Когда билеты на оба рейса для отца были куплены, Марина немного успокоилась. Будет лучше, если он уедет, да и сыну не помешает дедов присмотр, когда вернется из лагеря.
– Жень, ты где? – Она закрыла крышку ноутбука, позвала, но ответа не последовало.
Мужа она обнаружила лежащим на диване. Глаза его были закрыты, одна рука безжизненно свесилась на пол. Марину словно обдало ледяной водой, она кинулась к нему, взяла Хохла за запястье. Пульс был ровным, Женька крепко спал. Бессильно осев на пол, она обхватила руками голову и постаралась успокоиться. Страх за Хохла в последнее время не покидал ее, и рационального объяснения этому у Марины не было. Она просто боялась его потерять – как, наверное, боится любая женщина. Это чувство прежде было ей незнакомо.
«Он стал частью меня. Спустя столько лет я вдруг поняла, что умру, если его не будет рядом. Так с Егором было. Но тогда все пришло сразу, с первой встречи, а Женьке пришлось положить на это часть жизни».
Она осторожно взяла руку мужа в свою и прижалась щекой к рубцам, покрывавшим тыльную сторону ладони. Эти руки умели все: сварить кофе, сделать массаж, взять за горло, если потребуется. И только в объятиях этих искалеченных рук она чувствовала себя так спокойно и уверенно, как нигде больше.
– Я люблю тебя, Женька, – прошептала она, касаясь рубцов губами.
– Испугалась, что одна останешься? – совершенно несонным голосом поинтересовался Хохол.
– Так ты не спал?!
– Я спал, – он помог ей лечь рядом, – но тут явилась ты и принялась изображать смирение и покорность. Как я мог пропустить такое, а?
– Очень смешно, – чуть обиделась Коваль.
– Конечно, смешно, милая. Это так на тебя не похоже. Но я очень люблю тебя такую. Давай проведем хотя бы один вечер без разговоров о Вороне, Бесе и прочих, а? – попросил он, обнимая ее.
– Я не против, – улыбнулась Марина.
Как обычно, планы нарушил телефонный звонок. Это оказался Леон. Хохол со злобным рычанием откатился от Марины и взял трубку.
– Да! – рявкнул он тоном, не предвещавшим ничего приятного.
– Жека, у нас проблемы.
– Не сомневаюсь. Но они должны быть очень серьезными, потому что ты мне помешал.
Он включил громкую связь, чтобы Марина слышала разговор.
– Вова Суриков повесился.
– Кто? – не сразу понял Хохол.
– Юрист, – тихо подсказала Марина.
– Неслабо. А где?
– Дома. Он на работу не вышел, звонили-звонили – бесполезно. Отправил туда ребят, они и нашли. Висит себе на крюке от люстры.
– А он точно сам? – Марина спросила громко, и Леон услышал.
– Пока не могу сказать. Ребята полицию вызвали, там работают, заключение экспертов будет дня через два.
– Долго.
– Быстрее не получится.
– А сам что думаешь? Или ты не ездил?
– Как не ездил, если я до сих пор у его дома сижу? Мне показалось, что на запястье след от укола, но могу ошибаться, конечно. След выглядит свежим, хотя это может быть просто царапина.
– Царапина и след от укола – вещи разные.
– Я понимаю. Но кому это надо? Зачем? – Леон явно был взволнован.
– Ты прекрасно знаешь ответ. И на твоем месте я бы подумала, что еще незаконного мог сделать Вова, из-за чего в итоге оказался в петле.
– А если он все-таки не сам?
– Тем более. Не за сорвавшуюся же попытку напугать Ворона до заикания, правда? Есть еще что-то.
Леон помолчал пару секунд.
– Надо проверять.
– Стоп, погодите. – Хохол хлопнул себя по лбу. – У меня же его мобильник!
– И что? – не поняла Марина.
– Как что? Там звонки, контакты! Можно порыться, вдруг что найдем.
– Так, Леон, если все свои дела закончил – пулей к нам, – распорядилась Марина, вставая с кровати.
– Понял, скоро буду.
Хохол недовольно отложил телефон и посмотрел на жену, возившуюся с поясом халата.
– А без него мы не могли?
– Не переживай, свое получишь позже. – Она провела пальцами по его щеке и, наклонившись к уху, прошептала: – Все получишь, все, что захочешь.
– Смотри, ты обещала. – Он погладил ее ногу в разрезе халата.
– А пока кофейку сварил бы.
– Разумеется, как я мог забыть о своих обязанностях, – фыркнул Женька, натягивая спортивные брюки. – В то утро, когда меня не станет, ты прекратишь вставать с постели.
– Я больше всего на свете боюсь проснуться утром без тебя, – Марина сказала это серьезно, глядя ему в глаза. – И дело, как ты понимаешь, не в кофе.
Он притянул ее к себе, крепко обнял и прижался губами к макушке.
– Не надо, котенок. Ты не будешь просыпаться одна, пока я жив. Идем варить кофе.
