– Тебе тоже загадок назагадывали?
– А то. Каспер сейчас подскочит. Кого ждем-то?
Подошедший Леон кинул взгляд на часы:
– Терпение, господа, сейчас все будет.
У Хохла в кармане спортивных брюк зазвонил мобильный, пришлось отойти в сторону. Судя по его лицу, звонила Коваль.
– Нет, я тебе сказал! – повысив голос, объяснял Женька. – А вот то и значит! Потерпишь. Приеду – расскажу. Все, не дергай меня, я занят, – выключив телефон, он скроил недовольную мину и процедил сквозь зубы: – Бабы…
Боксер понимающе кивнул, хотя Леон заметил удивление, видно, тот не ждал, что Хохол, приехав сюда, сразу обзаведется женщиной. Не расскажешь же, в самом деле, кто она…
В начале улицы показалась машина Каспера, затормозила, чуть проюзив колесами на мокром асфальте. Сам водитель, вываливаясь из-за руля, громко спросил:
– Вы чё, пацаны? Чё за сходняк посреди ночи?
– Потерпи, узнаешь, – процедил Хохол. – Леон у нас в шпионов играет, интригу держит. А мы что? Наше дело телячье: напрудил и стой…
Все заржали, атмосфера чуть разрядилась. Леон заметно нервничал: что, если звонивший ему человек передумал? Как объяснять этим трем не слишком дружелюбно настроенным типам, что кина не будет? Наконец в переулке показались два луча света, разрывавшие темноту, и на парковку въехал небольшой двухдверный джип. Из автомобиля вышел невысокий парень в спортивном костюме.
– Марат?
– Я, Жека.
– С чего ты решил, что я Жека?
– Дядя сказал, что ты приехал. Дальше я уже сам сложил в уме кое-что, и вышло, что не Сергей ты никакой, а Жека Хохол и есть. Только бабу твою не смог вычислить, не знаю ее.
– И знать не можешь. Но сейчас не об этом. Я так понимаю, это и есть сюрприз? – повернулся к Леону Женька.
– Да.
– Не догоняю чего-то, – процедил Боксер. – Ты, Марат, какого лешего сюда явился? У вас в доме горе вроде.
– Если позволишь, я все расскажу: и о горе, и о его виновниках. Мне много вам сказать надо. Дядя плохо погиб, страшно… Но я не задолжал – ответил. Теперь хочу совесть облегчить, свою и, надеюсь, дядину тоже. А там решайте.
– Я вообще не врубаюсь. – Каспер сунул в уголок рта сигарету и обвел всех растерянным взглядом. – Чё происходит-то у нас? Вечер покаяний? Мирзу поминать будем? Так чего в чистом поле, могли и в кабак завалиться.
– Нельзя в кабак, – вздохнул Хохол. – Если меня менты срисуют – все, амба.
– Так айда в клуб, чего на улице-то? – пригласил Боксер. – Я сейчас сторожа отправлю, чтобы не мешал и лишнего не видел. Здесь подождите.
Пока он разбирался со сторожем, все молча курили, даже не глядя друг на друга. В воздухе разлилось напряжение – достаточно было малой искры, чтобы все вокруг вспыхнуло и озарило пламенем окрестности. Спокоен был только Леон, на его лице вообще ничего не отражалось, казалось, он даже не думал ни о чем. Хохол мрачно покусывал костяшки пальцев: Марина, похоже, заподозрила что-то, разозлилась, что он уехал один. Леон поймал его взгляд, и Женька отрицательно качнул головой, давая понять, что не нужно расспросов.
Наконец вернулся Боксер, открыл дверь и пригласил всех внутрь. Хохол выразительно посмотрел на Марата, и тот, все поняв, шагнул первым.
В полутемном пустом помещении спортклуба шаги отдавались гулко и страшно, как поступь смерти, и Леон почему-то подумал, что, скорее всего, Марат уже не выйдет отсюда – эти трое решат его судьбу, как решали раньше, во времена, когда Марат еще под стол пешком ходил. Угораздило же его перейти дорогу Хохлу.
Боксер щелкнул выключателем. Расселись вокруг стола, уставились на Марата.
– Давай толкай, – подстегнул Женька хмуро.
Марат вдруг расслабился, как будто в безопасности себя почувствовал. Леона это удивило: в такой атмосфере напрягаться надо изо всех сил, чтобы лишнего не сболтнуть и приговор себе не ужесточить, а он…
– Короче, так, мужики. Решил мой дядя помочь Бесу. Долго думал, так и эдак прикидывал. С Вороном у него интерес общий оказался, а тот его из дела выкинул. Автосервис в Кузнецово помните? Дядя его себе хотел, а Ворон подсуетился.
– Вот вы уроды, – вдруг улыбнулся Хохол. – Это был мой автосервис, я с него получал еще в занюханные годы, а вы, значит, делить взялись?
– Этого я, Жека, не знаю, но только дядя сильно обозлился. А тут Бес с предложением. Решили, что при новом смотрящем дядя в силу войдет, сами понимаете. И все бы ничего, только Бес оборзел в край. Вчера вечером Бармалей приехал, начал что-то за бабу Бесову рассказывать, просил, чтобы в больницу к ней людей посадили. А с какого? Если бы Ворон узнал? Да и вообще, какие предъявы могут быть? Короче, поговорили они на повышенных, дядя Бармалея послал, сказал, что больше с шестерками не общается, пусть Бес сам приезжает, если надо.
Марат перевел дух и облизал губы:
– Водички бы, Леон…
Вместо Леона бутылку протянул Боксер:
– На, глотни. Да не части так, в башке как горохом стреляют.
Марат в несколько глотков осушил протянутую бутылку и продолжил:
– Вы меня тоже поймите. У нас не принято против мнения старших идти, закон такой. Я не особенно хотел дядю поддерживать, да и не верю я в эти блатные песни. Но он велел, а я племянник, живу у него… И даже не в том дело. Короче, я не знаю, как вышло, что Бармалей не уехал, а где-то у дома затихарился. Ночью я от шума проснулся: возня вроде какая-то, но молча, без криков. Я вскочил – и наверх, к дяде в комнату. А там Бармалей его подушкой накрыл и душит. У меня в глазах все потемнело, я со стены нож сорвал – и в бок ему… Дальше как в мешок зашили, не помню ничего. Очнулся – на ковре кровь, дядя в кровати мертвый, а у меня нож в руке. И никакого Бармалея. Я кинулся Руфету звонить, тот приехал, посмотрел: говорит, нельзя ментам насчет Бармалея говорить, чтобы с Бесом вражду не сеять, а то мало ли… Короче, Руфет уехал, а днем позвонил Бес, попросил помощи. Бармалей, раненный, до дома доехал и там вырубился.
– А ты чего? – подстегнул Женька, лицо которого от возбуждения пошло красными пятнами.
– А я его послал. Не помогать же мне ему дядиного убийцу выхаживать, да?
– Так, все понятно, – вскинулся Хохол. – Едем к Бесу, пока он в шоке и один. Сейчас и прижмем.
– А я? – спросил Марат. – Со мной что?
– Пока поедешь с нами. Там решим.
– Жека, – удержал его за рукав Леон, пока Каспер, Боксер и Марат выходили из кабинета. – Ты не торопишься? А что скажет…
– Да плевать, отбоярюсь потом! – Глаза Хохла горели злым огнем, он уже принял решение и не собирался отступать от него. – Быстрее, Леон, до «Рощи» ехать неблизко! А с Мариной я сам разрулю, в конце концов, это моя жена.
– Как знаешь.
