Когда вынесли из квартиры носилки, Луценко толкнул меня в бок:
– Ну, и как тебе такой расклад? Как будто лавочка у них частная, а не государственная контора. Только представь, как они с простым людом общаются… – Потом он поглядел на наручные часы: – Я сейчас в управление, а у тебя какие планы?
– Хочу в морг съездить и выяснить все по экспертизе. От кого еще аноним мог узнать об отравлении, как не от эксперта, – ответил я.
– А что, все верно, – сказал Луценко. – Давай этого Потапова к нам вызовем и поколем.
– Пока с ним говорить не о чем. Лучше будет, если сначала на месте во всем разберусь. Поговорю с Левченко, а там поглядим. Если возникнут проблемы, позвоню.
– Добро, – сказал Иван и сел в свою машину.
* * *
Мой давнишний приятель и он же начальник бюро судебно-медицинской экспертизы Женя Левченко встретил меня с озабоченным видом.
– Жора, я всегда рад тебя видеть, но сейчас несколько занят. Если недолго, то пару минут смогу тебе уделить, но не больше. Лучше завтра приходи.
– Вообще, мне нужен Потапов – ваш эксперт.
– А зачем он тебе понадобился? – Собравшийся было выйти Евгений остановился у двери.
– Хочу расспросить об одной экспертизе.
– Какой экспертизе? – Глаза Левченко сверкнули.
– Он два года назад вскрытие Сливиной проводил.
– И что тебя интересует конкретно? – Левченко уже сел за стол и никуда не спешил.
– Женя, ты мне скажи. Потапов на работе? – настаивал я.
– Потапов умер! – отрезал он. – Все вопросы ко мне.
– Когда?
– Неделю назад.
– Какая причина? – спросил я с волнением.
– А от чего наш брат умирает? – сказал Женя. – От нервов и вот от этого. – Он щелкнул пальцами по горлу. Я лично вскрытие проводил. В крови обнаружен алкоголь в кошмарной дозе.
– Он что, бухальщик был? – спросил я.
– Да нет, – пожал плечами Левченко. – На работе в нетрезвом виде замечен не был, но…
– По утрам пил холодную воду, – закончил я поросшую мхом, старинную шутку и спросил его: – Женя, не мог бы ты проконсультировать меня по одному вопросу?
– Смотря что тебя интересует. Если в моей компетенции, то, пожалуйста.
– Меня интересует акт вскрытия Сливиной. Это было два года назад…
– Помню! – прервал меня Левченко. – Девчонка совсем. И что? Ты конкретно говори.
Поняв бессмысленность хождения вокруг да около, я начистоту выложил ему все.
– Этого не может быть! – вскричал он. – Когда стало известно, что в тканях обнаружено отравляющее вещество? – Он полистал рабочий блокнот. – Вот оно! Нашел! Алкалоид акотинина. Я лично звонил следователю!
– И между тем… – пожал я плечами.
– Подожди, давай разбираться! – Левченко взглянул на меня грозно и вызвал секретаря.
Когда в кабинет зашла миловидная женщина в белом халате, приказал принести документы. Пролистав листы из папки, он вытащил нужные и углубился в чтение.
– Странно, – проговорил он, нахмурившись. – Но здесь указана только причина смерти и отсутствие в крови алкоголя и наркотиков.
– И как это можно объяснить? – поинтересовался я осторожно.
– Как, как! Никак! – Глаза Евгения засверкали. – Потапова уже не спросишь! А что Захаров говорит?
– Он покончил жизнь самоубийством. Труп, по всей видимости, уже доставили.
– Друзья-однокашники, – выговорил Левченко зло. – Договорились…
– А они что, знакомы были? – удивился я. Эта информация могла объяснить многое.
– Однокурсники по высшей школе.
Левченко еще раз просмотрел документы.
– Гляди, и не подкопаться… Все оформлено, как положено. Мастера…
Левченко снял очки, протер стекла мягкой салфеткой и сказал:
– Хоть о мертвых и не говорят плохо, но Потапов меня разочаровал. На моей практике это первый случай. Удивляюсь, как он отважился пойти на это? Ведь эксперт за объективность экспертизы несет ответственность, вплоть до уголовной. Привлекать уже, разумеется, некого, но осадок остался. Я сейчас подумаю, как поступить, но попрошу тебя пока особо не распространяться.
– Но следователь должен знать о письме, – возразил я. – Наличие яда меняет все!
– Я же не запрещаю тебе этого, прошу лишь не вдаваться в подробности. Потому что он спросит тебя, откуда информация. Придется на меня ссылаться. А мне это надо? Я сейчас жалею, что тебе по дружбе все рассказал, – проворчал он и, заметив мой удивленный взгляд, осекся. – Это я пошутил, но в каждой шутке всегда есть доля правды. Ты убеди следователя, что необходимо эксгумировать труп и направить на дополнительное исследование. А мы постараемся выудить из останков максимум информации.
– Я об этом уже думал, – сказал я и поинтересовался: – А что это за вещество, о котором ты говорил?
Левченко поднялся с кресла и подошел к книжному шкафу. Вернулся на место с толстой книгой в руках. Открыл ее на нужной странице и протянул мне. Я увидел на развернутом листе фотографию восхитительного фиолетового цветка. Но когда я прочитал описание, то меня постигло разочарование. Цветок, которым я так залюбовался, назывался аконитом джунгарским – смертельно опасным растением. Оно произрастает в Китае, Казахстане и Киргизии. В его соке содержится алкалоид акотинина, двух миллиграммов которого при попадании внутрь достаточно для смертельного исхода. Смерть наступает от паралича сердечной мышцы и паралича органов дыхания. Специального антидота (противоядия) от этого яда нет.
– Ничего себе, ягодки-цветочки, – изумился я, возвращая Левченко фолиант. – И часто им травят?
– В древности применяли часто. Оружие им обрабатывали, а сейчас этот яд как орудие убийства не встречается. Я, конечно, не имею в виду бытовые отравления всяких там туристов и путешественников. А вообще его в обиходе называют джунгарским драконом.
– Дракон, говоришь? – переспросил я. В голове сразу возникла ассоциация с названием клуба. Конечно же совпадение было случайным, но в цвет. Онако сейчас меня интересовал несколько иной вопрос.
– Женя, а его, этого дракона, спустя два года можно выявить? – спросил я.
– Я же говорю, попробуем, – ответил он. – Почему бы нет.
* * *
Оказавшись на улице, я вздохнул полной грудью. Хотя морг и был крупнейшим в Европе и современным учреждением своего профиля, с хорошей вентиляцией и холодильными камерами, но тленные миазмы витали там вполне реально, проникая, кажется, даже под кожу.
Сев в свою автомашину, я стал размышлять.
Теперь пазлы сложились в картинку. Под давлением извне или за некую сумму Захаров согласился на должностной подлог. Он договорился с экспертом Потаповым, с которым был знаком, и тот выдал нужные результаты судебно-медицинской экспертизы. Махинация прошла гладко, поскольку, и в этом я был уверен, гарантии исходили от лица, наверняка нерядового, обладающего «весом» и возможностями. Могли ли следователя заставить, запугать? Этот вариант представлялся мне маловероятным. Все-таки Захаров являлся самостоятельным процессуальным лицом, много лет отработавшим в системе, добротно и без взысканий. Такого заставить действовать против воли проблематично. Значит, нашли к нему подход, нащупали слабину. Где? И тут меня осенило. Жена, онкология, операция! На операцию нужны деньги, много денег! А если их нет в достаточном для этого количестве? Занять, взять кредит… или получить средства извне за услугу, то есть – взятку!
