— Ох, боже мой, жалко мне Джейн.
Люсия сжала кулаки.
— Мама, мне надо узнать, как у нее дела, и ты должна мне в этом помочь.
— Все, что угодно, дорогая.
— Тогда позвони Гаю. Прямо сейчас — ты еще застанешь его в квартире. Попроси его, чтобы позволил мне поехать в больницу к Джейн. Скажи, что он не должен мне в этом отказывать, тем более когда ребенок болен.
Миссис Кромер колебалась. Она с опаской покосилась на телефон, стоявший на столике рядом с кроватью. Это чудо техники почему-то всегда вызывало у нее опасения, она боялась к нему прикасаться и держала его у кровати только на крайний случай — вдруг придется позвонить врачу, в аптеку или родственникам, а мисс Аткинс, ее компаньонки и сиделки, не окажется рядом. А уж звонить Гаю… Она никогда не ладила со своим зятем.
— Да он не станет со мной разговаривать…
Красные пятна выступили на высоких скулах Люсии. Она привыкла к маминой нерешительности и, как правило, бывала с ней терпелива, прекрасно понимая, что миссис Кромер прежде всего думает о себе и своих болезнях. Она никогда ничем не жертвовала ради дочери, даже когда та была совсем маленькой. Они вообще не имели почти ничего общего. Но теперь Люсия была воинственно настроена заставить мать помочь ей в беде.
— Нет, ты должна позвонить Гаю, мама! — упрямо повторила она. — Должна, и все! Мне необходимо увидеть сегодня Дженни!
Наконец миссис Кромер сдалась. Она немного побаивалась своей дочери, когда та приходила в такое возбужденное состояние.
Тяжело вздохнув, старуха сняла телефонную трубку.
Люсия, сдерживая волнение, замерла в ожидании, пока мать набирала номер, и не сводила с нее взгляда огромных блестящих глаз. У Люсии участился пульс, когда миссис Кромер сказала в трубку:
— Это вы, Гай?
Люсия с напряжением слушала и ждала. Она уперлась взглядом в бледные щеки матери, которые вскоре порозовели. Потом миссис Кромер издала целую серию отрывочных восклицаний:
— Ах, вот как… О!.. Но, Гай… Нет, послушайте меня… Нет, ну почему же… — Наконец она положила трубку и с видом оскорбленного достоинства повернулась к дочери: — Что ж, я сделала за тебя грязную работу, но меня никогда в жизни еще так не оскорбляли! Как он со мной разговаривал! Словно я грязь под ногами! А я, между прочим, пока еще его теща, да! Какие ужасные манеры, а я-то считала его воспитанным человеком!
— Не обращай внимания, — нетерпеливо перебила ее Люсия. — Что он сказал?
— Ну, как только он услышал мой голос, тут же заявил, что ждал моего звонка. Он сказал так: мол, я был уверен, что Люсия заставит вас позвонить, но только все бесполезно — он, видишь ли, не отвечает на твои письма, не собирается на них отвечать и просит впредь связываться с ним только через адвокатов. Вот. Что касается Джейн, то он запрещает тебе к ней ехать, потому что от этого она только расстроится, и, пока ты живешь с Чарльзом Грином в гражданском браке, ты не имеешь права видеть дочерей, а что ты переживаешь — это твое дело, не надо было от него уходить. Вот что он сказал, деточка, а когда я попыталась возразить, просто бросил трубку.
Люсия сидела не двигаясь. Лицо ее превратилось в пепельно-серую маску с красными пятнами на скулах. Костяшки сцепленных пальцев побелели. Она пыталась совладать с собой. Внутри у нее бушевал ураган эмоций.
Миссис Кромер украдкой кинула взгляд на дочь, покачала головой и приложила к глазам платочек.
— Как все это ужасно. Мне кажется, Гаю не следует так варварски разлучать мать с детьми. Теперь я вижу, какой он бессердечный. Ты, наверное, так страдала, когда жила с ним, что трудно даже представить!
Люсия вскочила.
— Нет, я не буду его слушать! Я выясню, где находится эта больница! Он не сможет мне помешать. Я поеду к Джейн, что бы ни говорил Гай. Даже если он предупредил персонал, чтобы меня не пускали, они не пойдут на скандал и не станут меня оттуда выдворять силой, если я приеду. Я не позволю Гаю диктовать, что мне делать! Я этого не заслужила, что бы я ни натворила! Я всегда была хорошей матерью!
— Но, дорогая, — удивленно возразила миссис Кромер, — ты должна все-таки признать, что сама ушла от Гая и девочек. Гай, конечно, очень суров, я не одобряю его поведение, но многие сочли бы, что он имеет на это право.
— А вот и нет! Ни один человек, как бы глубоко он ни был оскорблен, пусть даже сам он — образец добродетели, ни один человек не имеет права лишать маленькую девочку матери! А Джейн еще совсем маленькая, ей всего одиннадцать. Ей нужна мама, и я собираюсь к ней поехать!
— Но, милая…
— Да, да, знаю — я преступаю границы закона! — в истерике закричала Люсия. — Но закон несправедлив! Мне приходится выбирать: или быть с Чарльзом и наслаждаться счастливой жизнью, или мучиться с Гаем, но быть с детьми. Так вот, это несправедливо! И я больше не позволю Гаю издеваться надо мной!
Миссис Кромер скривилась, словно от боли.
— Дорогая, что-то у меня сердце прихватило. Где моя нюхательная соль?.. Ох, мне вредно так расстраиваться…
Люсия безропотно принесла нюхательную соль, потом надела шляпку, пиджак и вышла из квартиры.
Было ясно, что от матери ждать помощи бесполезно. Невыносимо было сидеть в ее душной спальне и слушать жалобы.
Теперь все мысли Люсии были устремлены к младшей дочери, ее переполняло неодолимое желание увидеть девочку. В каком-то отчаянном порыве, почти в беспамятстве она села в такси и поехала на Уэлбек-стрит. Прежде чем уйти от матери, она нашла в справочнике адрес клиники сэра Дональда Браунли. Добравшись до места, расплатилась с таксистом и направилась к зданию, но в дверях столкнулась с Элизабет Уинтер.
На мгновение Люсия остолбенела от неожиданности при виде маленькой знакомой фигурки гувернантки.
Сама Элизабет была, судя по всему, потрясена не меньше. Она с тревогой уставилась на бывшую хозяйку, бледно-голубые глаза тревожно сверкнули за толстыми стеклами очков.
— Люсия! Боже мой! Что вы здесь делаете?
— Хочу навестить Джейн, — с вызовом ответила она. — И никто меня не остановит. Гай запретил мне ее видеть, но мне до этого дела нет. Я ее мать и буду с ней встречаться, когда захочу!
Элизабет бросила взгляд на закрытую дверь клиники, потом снова посмотрела на Люсию. Господи! Какой у нее больной вид! Ее никак не назовешь счастливой, беззаботной женщиной. Однако она предпочла мужу любовника, предала детей… Элизабет схватила Люсию за руку и потянула ее вниз по ступенькам на мостовую.
— Идемте прогуляемся со мной, — сказала она решительно. — Вы же не станете устраивать сцену прямо в клинике. Это неразумно.
— Я не собираюсь устраивать никаких сцен. Я просто хочу увидеть Джейн.
— Но, Люсия, послушайте, это очень эгоистично с вашей стороны. Простите, если я резко выражаюсь, но вы совершенно не думаете о Джейн, только о себе. Вы, похоже, не понимаете, что с ней будет, если она увидит вас сейчас, когда еще не оправилась от наркоза. Она ведь только начала привыкать к тому, что вас нет рядом. Она расстроится, будет плакать, а сейчас ей это очень вредно.
