«Нет, что-то я стал слишком мягкосердечным, — размышлял он, — ну просто не в силах видеть, как симпатичная девушка плачет». В последнее время Лилиас просто обезумела. До сих пор Клиффорд даже не представлял себе, насколько эмоциональной она может быть. А теперь ему предстояло пережить еще одну такую же сцену с Рейн. Женщины такие непредсказуемые и опасные существа, коварные, как кошки, — к такому выводу он пришел. Никогда не знаешь, когда они выпустят коготки из своей бархатной лапки. Но Клиффорд не собирался давать себя в Обиду. Главное, чтобы девицы не узнали о том, что они соперницы, и ему было очень на руку, что Лилиас уехала как раз перед тем, как вернулась Рейн.
Ему не пришлось долго ждать. Он быстро выбросил окурок, увидев, как Рейн выскакивает из такси. Она расплатилась и пошла к его «ягуару». Клиффорд был несколько шокирован, увидев, как сильно она похудела. Серый костюм с плиссированной юбкой буквально висел на ней. Однако она оставалась красивой. Ему понравилась ее большая белая шляпа с кокетливым кружевом по ободу. Как всегда, она была очень элегантна. Надо поторопить события и поскорее вести ее к алтарю.
— Поздравляю с возвращением в Лондон, мое солнышко. И ко мне, — проворковал он, открывая дверцу машины.
Рейн уселась рядом с ним и позволила ему завладеть своей рукой. На его прикосновение девушка ответила дружеским пожатием, однако ресницы ее нервно вспорхнули, когда она увидела нежность в его взгляде. Он был, как всегда, красив; великолепный серый костюм, рубашка, дорогой галстук, платочек в кармане — все придавало ему щегольской вид.
— Даже описать тебе не могу, как для меня важно, что ты снова со мной, — продолжал он. — Только давай не будем здесь оставаться. Поедем куда-нибудь подальше отсюда, чтобы я мог наконец провести с тобой часок наедине.
Рейн кивнула. Ей почему-то стало трудно говорить. Пока он разворачивал машину и ехал по Кенсингтон-Хай-стрит, она чувствовала себя как-то странно. Ей казалось, что прошли уже годы, а не месяцы, с тех пор как она сидела рядом с ним в машине в последний раз. Клиффорд любит ее по-прежнему — так он, по крайней мере, говорит. Что ж, она должна ему верить. Но в те, прежние, дни она горячо и пылко откликалась на каждую их новую встречу, готова была воевать за него со всем миром под знаменами своей веселой отважной любви, а теперь…
Возвращаясь в Англию, Рейн много думала о Клиффорде и решила встретиться с ним, отбросив на время воспоминания о Франции и Армане. Но слишком важные события произошли там, чтобы она могла об этом забыть.
«Ягуар» катил к парку, тому самому, где Клиффорд недавно встречался с Лилиас, и не без причины: там было множество уединенных местечек, где можно остановить машину подальше от чужих глаз.
Он спросил у Рейн, как она долетела, потом стал болтать о всяких пустяках, даже вежливо поинтересовался здоровьем месье де Ружмана. И только при упоминании этого имени, как ни странно, Рейн почувствовала, что сердце у нее забилось быстрее. Однако ответила она безразличным тоном:
— Арман здоров. Он так благородно повел себя в этой неприятной истории.
— Должен сказать, мне немало неприятных минут доставило объявление в «Таймс» насчет вашей помолвки. Многие из наших общих знакомых звонили и спрашивали, в курсе ли я.
Рейн, словно окаменев, смотрела вперед. Она еще чувствовала себя усталой после перелета и не в силах была спорить или рассуждать. За обедом мать умоляла ее не встречаться с Клиффордом, но она настояла на этом. Теперь же она думала, что, наверное, мать все же была права. Девушка никак не могла разобраться в себе — события наваливались на нее слишком быстро, она не успевала сориентироваться.
Наконец Клиффорд остановил машину в зеленой тени большого дерева и, оглядевшись по сторонам, потянулся к Рейн.
— Дорогая… наконец-то!.. — страстно прошептал он.
Она позволила ему обнять и поцеловать себя. Его губы были горячими и требовательными. Он взъерошил ей волосы, ласкал шею. Это были старые, хорошо знакомые любовные трюки, которые когда-то сводили ее с ума. На секунду она заставила себя ни о чем не думать и откликнуться ему только телом. «Я ведь не успела совсем разлюбить его», — подумала Рейн. Просто ей было как-то не по себе — за последнее время между ними было столько недоразумений и неприятных моментов. В каком-то отчаянном порыве она прильнула к Клиффорду и стала отвечать на его долгие поцелуи. Когда он поднял голову, она страстно шепнула ему:
— Пусть все будет, как раньше… не дай мне потерять тебя… Клифф, о Клифф, милый… сделай так, чтобы я снова тебя полюбила!
Но он был настолько толстокож и уверен в себе, что даже не уловил за этой просьбой настоящего отчаяния. Он принял как должное, что она переполнена эмоциями (как это типично для нее!). Кроме того, Клиффорд и сам искренне хотел выполнить это желание Рейн — возродить их былую страсть друг к другу. Он стал покрывать ее лицо поцелуями, нашептывать всяческие нежности. Твердил, что никогда не переставал любить ее, что только от обиды позволил себе повести на ужин другую девушку. На самом же деле он мечтает только о ней, она — единственная на свете, кого он хочет видеть своей женой. Он понимает, каково ей было в Канделле и что толкнуло ее на помолвку с де Ружманом. Кстати, неплохой парень, этот Арман, ничего не скажешь, но все же помолвку надо расторгнуть официально. Он, Клиффорд, безумно ее любит и не может дождаться, когда ей исполнится двадцать один.
— Давай поженимся как можно скорее, — вдруг повелительно сказал он. — А мать твою убедим, что все ее уловки привели только к тому, что мы стали еще ближе. Рейн, ангел мой, ну посмотри на меня! Скажи, что позволишь добыть особое разрешение, и мы поженимся в конце месяца. А твоя мама будет вынуждена благословить нас, ей больше ничего не останется.
Рейн отодвинулась от него. Момент страсти прошел, не утешив ее, не заполнив пустоту в сердце. Она осталась изнуренной духовно и физически, в ней даже возникло легкое чувство отвращения. Несколько минут, пока они обменивались поцелуями, от которых ее партнер был в восторге, ожидая ее скорой и полной капитуляции; для нее прояснили один простой факт — она больше не любит Клиффорда. Все ее воспоминания, былая привязанность никуда не исчезли, они невидимыми шелковыми струнами соединяли их, однако что-то самое главное было утрачено. Ключ к ее самым глубоким, самым искренним эмоциям был потерян. Когда и где она найдет его? А может быть, она опять обретет любовь к Клиффорду, если будет терпеливой и подождет немного? Или ключ к ее сердцу остался у Армана, а значит, в Канделле? Странно, но в этот момент Рейн вдруг явственно почувствовала запах зреющего винограда в бабушкиных угодьях и услышала звуки провансальской песенки. Наверное, в монастыре опять мчались реставрационные работы, которыми заправляет Арман. А может, он у себя в мастерской, пишет картины. Наверное, ему сейчас грустно и одиноко. Оба — и бабушка и Арман — остались для Рейн самыми дорогими людьми, и вот теперь они скучают и грустят без нее.
Клиффорд провел рукой по ее волосам.
— Дорогая, в чем дело? Я не слышу ответа. Так ты выйдешь за меня замуж в конце месяца?
