Она замолчала, обессилев от такой пылкой речи. Роуз еще никогда и никому не говорила ничего подобного. Она практически открыла ему душу, и от этого ей было не по себе. Наверное, Джейсон действительно нравился ей, раз уж она так разошлась…
— Как же мне повезло! — только и сказал он, глядя на Роуз широко раскрытыми глазами.
Она зарделась от смущения и удовольствия. За этот вечер Роуз краснела еще не раз. Джейсон засыпал ее комплиментами. Он делал их так непринужденно, будто уже был влюблен в нее. Это льстило самолюбию Роуз. Она вышла из ресторана с гордо поднятой головой и с самодовольной улыбкой на губах. Роуз чувствовала себя королевой. Апофеозом вечера стала ее встреча с коллегой и по совместительству приятельницей — Лесли Браун. Увидев Роуз с Джейсоном, она раскрыла рот от удивления и даже не сразу ответила на приветствие. В глазах Лесли читалась неприкрытая зависть. Она была ровесницей Роуз и тоже тщетно мечтала о замужестве многие годы. Правда, за ее плечами уже был один брак, оказавшийся неудачным. Так что теперь она завидовала всем своим более удачливым в личной жизни сверстницам.
Еще несколько дней назад я была такой же, как и она, подумала Роуз. Однако теперь, образно говоря, я вышла на поле, забила мяч и перешла в высшую лигу, а Лесли так и осталась на скамейке запасных. Грех не позлорадствовать.
Этой ночью Роуз спала так же крепко, как в детстве. У нее было хорошее предчувствие: в ее жизни грядут большие перемены. И она ждала их со всей страстью измученной одинокой души.
4
Джейсон звонил ей каждый день, однако увидеться они могли только в выходные. Он сказал, что ловит отъявленного мерзавца, а Роуз не собиралась выпытывать подробности. Кроме того, Роуз полностью устраивало то, что в пятницу никто не сорвет ее планы и она полностью сосредоточится на свадебной ярмарке, о которой грезила с тех пор, как о ней узнала. Как обычно в подобных ситуациях она попросила Коула составить ей компанию. У него был нюх на оригинальные вещицы, и благодаря ему Роуз еще ни разу не ушла с ярмарки с пустыми руками. Правда, Роуз приходилось врать, что все купленное она отдаст своим приятельницам, на чьи свадьбы якобы была приглашена. Если Коул и подозревал подругу во лжи, то предпочитал не учить ее уму-разуму. В конце концов, кому какое дело, на что Роуз тратит свои деньги?
— Слышал, там будет распродажа платьев из прошлогодней коллекции одного известного модельера.
— О, ты знаком с ним лично?
— Да, и могу подтвердить, что он гений. Так что я не удивлюсь, если ты решишь примерить несколько нарядов.
— Только нервы себе портить, — отмахнулась она.
— Когда это ты отказывалась от возможности пощеголять в чудесном свадебном платье от кутюр? Я отлично помню прошлую ярмарку, на которой ты перемерила все имеющиеся платья.
— Ты преувеличиваешь.
— Ну нет! — сказал он, с подозрением косясь на Роуз. — Не можешь ты быть так спокойна. Точнее, можешь, но тому имеется лишь одно невероятное объяснение…
— И какое же? — на свою беду поинтересовалась Роуз.
— Ты уже купила платье.
Она на минуту онемела. И ее молчание стало подтверждением правоты Коула.
— О боже!.. — простонал он. — Тебе лечиться надо! Не понимаю, почему, вместо того чтобы отвести тебя к психиатру, я потакаю твоим капризам и тащусь с тобой на очередную ярмарку?
— Потому, что ты мой лучший друг, — пробормотала Роуз, — и ты меня любишь.
— Мне так жаль тебя! — чуть не плача, произнес Коул.
Его жалостный тон моментально вывел ее из себя.
— Не смей меня жалеть! Я не убогая и не душевнобольная. У всех есть маленькие слабости.
— Ключевое слово «маленькие», Роуз.
— Вот, к примеру, у тебя в доме завалы одежды, — принялась обличать его Роуз. — Куда ни сунься — везде шмотки. Ирэн много раз жаловалась мне, что ей порой некуда туфли поставить.
— В распоряжении Ирэн огромная гардеробная, так что не вали с больной головы на здоровую. А одежда, которая, по твоим словам, валяется повсюду — это издержки моей профессии. Мой кабинет помимо лоскутков ткани завален также и эскизами, которые, как ты знаешь, я предпочитаю рисовать вручную. Но это, еще раз повторюсь, моя работа, Роуз. А вот то, что с тобой происходит, иначе как безумием не назовешь.
— А мне нравится так жить.
— Как? Скупая белые платья?
— Да я всего одно купила!
— А тебе кто-то сделал предложение?
— Нет, но непременно сделают! А платье я приобрела потому, что оно идеальное. Это мое платье, понимаешь? То самое!
— Психически здоровые женщины так не поступают.
— Ой, заткнись лучше, — посоветовала Роуз, не имея ни малейшего желания продолжать перепалку.
— Я-то заткнусь, — тем не менее продолжил Коул, — но мое молчание ничего не изменит.
В глубине души Роуз знала, что Коул прав, но она оправдывала себя как могла. Роуз говорила себе, что ее увлеченность ничем не хуже одержимости коллекционеров старинных предметов, к примеру. Те тоже покупают редкие вещи за безумные деньги, рыщут по всему свету, дабы добавить еще один выдающийся экземпляр в свою коллекцию. Если уж на то пошло, они еще более сумасбродны, чем Роуз. Хотя Коул, конечно, с этим утверждением поспорил бы, если бы представилась такая возможность.
В общем, Роуз всячески убеждала себя, что в ее «хобби» нет ничего плохого. Напротив, оно представлялось ей крайне полезным. Ведь когда-нибудь она все-таки выйдет замуж, и тогда пригодится все то, что было куплено за время ее холостяцкой жизни.
Ох, сколько же денег я и мой будущий муж сэкономим! — думала она. Сплошная польза, не так ли?
Коул вырулил на стоянку, где уже было полно машин. Роуз испуганно огляделась: неужели опоздала? Эти невесты такие ушлые. Так и норовят приехать пораньше и урвать кусочек посочнее.
— Который час? — обеспокоенно спросила она.
— Без четверти восемь. Ярмарка официально откроется только через двадцать минут и продлится всю ночь и до завтрашнего полудня.
— Тогда почему здесь столько автомобилей?
— Думала, ты одна такая умная? — фыркнул Коул, глуша мотор. — Выходи, я знаю, как проникнуть внутрь нелегально.
Роуз едва не набросилась на него с поцелуями, но вовремя вспомнила, что еще пять минут назад он костерил ее на все лады. У Коула повсюду были друзья-приятели, и он никогда не стоял в очередях с тех самых пор, как его талант признали другие модельеры. Однако благодарить его за то, что он заводил массу полезных и бесполезных знакомств, Роуз не собиралась. Она считала, что Коул просто обязан сделать что-то хорошее, чтобы искупить свою вину за то, что обозвал ее сумасшедшей.
Ярмарка проходила в громадном крытом павильоне, который обычно использовался как склад мебели. Теперь же он совершенно преобразился, превратившись в райский уголок. Роуз же про себя назвала его райской долиной — из-за его размеров.
