— Зачем? Разве не ты говорил, что он толковый! — пожала плечами Рейчел.
— А вдруг я ошибся, — задумавшись, нахмурился мистер Хилтон.
— Папа, но я ему доверяю! — воскликнула дочь, понимая смысл сказанного.
— Прекрасно, но все же постарайся быть в курсе дел, — предупредил мистер Хилтон.
Но Рейчел не прислушалась к словам отца.
Ее бдительность спала крепким здоровым сном.
В ее семье все складывалось благополучно. Бизнес успешно развивался. Рейчел помогла Норманну осуществить его мечту — он стал богатым. Дочка росла красивой и послушной. Родители живы и здоровы.
Это ли не счастье?..
Рейчел ценила мужа. И любила его. За прожитые годы она привыкла к вниманию, которое он ей оказывал, делая чудесные и трогательные подарки. То подарит золотые часики, украшенные дорогими камнями. То преподнесет кольцо с бриллиантом. То придет домой с охапкой дивных цветов. А однажды, вернувшись домой под утро усталый и осунувшийся, внес в спальню огромную корзину с экзотическими фруктами, вином и сапфировым колье необыкновенной красоты…
Но со временем ситуация несколько изменилась.
Постепенно.
Сначала понемногу стал исчезать мечтательный блеск в глазах мужа. Потом не стало подарков и цветов.
Но все это произошло не сразу, поэтому Рейчел не заметила перемен. Все свои силы она положила на то, чтобы Норманн занял высокое положение в обществе. Она считала, что «миром правят самцы», поэтому карьера мужа для нее была важнее всего. И когда знаки внимания с его стороны начали постепенно сходить на нет, в голову Рейчел никаких подозрений не закралось. Наоборот, она защищала его перед родителями, которые не только заметили перемены в Норманне, но и начали откровенно о них говорить.
Но Рейчел была как будто глуха и слепа и продолжала поддерживать во всем мужа, забывая о себе. К этому времени ей исполнилось тридцать. Выглядела она великолепно, несмотря на то, что немного поправилась.
Круглую дату Рейчел отмечала на широкую ногу. Празднество выпало на уикэнд и начиналось в семь вечера в доме родителей, потому что он был более приспособлен для подобных мероприятий. Дом сиял огнями. Латиноамериканский оркестр играл веселую самбу.
К семи начали подтягиваться первые гости. Они приезжали на глянцевых машинах, в изысканных нарядах; шеи, уши и руки дам украшали драгоценности.
Приглашенные из ресторана официанты сновали между гостями, разнося шампанское. Столы ломились от закусок и вин.
Настроение у всех было приподнятое. Рейчел, с умопомрачительной прической, блистала в длинном золотом с зелеными листьями платье из шелка с открытой спиной и в перламутровых зеленых босоножках на шпильках. Ее шею и уши украшали изумруды. Они тонко играли с бликами света, приковывая к себе внимание окружающих. Весь этот наряд чрезвычайно шел ей, подчеркивая изумрудный цвет ее глаз и золото волос. Шон была наряжена в белое пышное платье с алыми маками и красные туфельки. Длинные рыжие кудри были перетянуты белой атласной лентой. Ей уже исполнилось десять.
Норманн опаздывал. Последнее время он работал и по субботам, а иногда и по воскресеньям.
Возвращался уставшим.
В день рождения Рейчел он ушел тоже, но обещал быть вовремя.
Именинница принимала гостей без него.
Дочка крутилась рядом.
Когда они остались наедине, Шон вдруг спросила:
— Мама, папа тебя больше не любит?
— С чего ты взяла? — Рейчел вся вспыхнула и удивленно посмотрела на дочь.
— Вчера он забирал меня из школы, потому что заболел водитель. Рядом с папой сидела какая-то молодая женщина и все время держалась за его коленку, — с детской непосредственностью объяснила Шон.
Рейчел немного растерялась, внутренне напряглась. Не знала, что сказать дочери, и только смотрела на нее, напряженно улыбаясь. Глухое предчувствие вдруг зашептало душе о возможных семейных неприятностях. Вопрос вырвался сам собой.
— А как папа реагировал?
— Он постоянно убирал ее руку и говорил: «Здесь не место»… А мне она сказала: «Какая красивая девочка», — с детской откровенностью продолжала дочка.
— Ты у нас действительно красавица, — погладив дочку по голове, проговорила Рейчел.
Настроение было убито. Тревожная догадка назойливо засвербела в душе. Но Рейчел старалась держаться.
И у нее получалось.
Она тут же твердо решила, что никому ничего не скажет. И уж тем более никому не покажет свое испорченное настроение. Зачем гостям портить праздник своими проблемами. Тем более они еще были весьма туманны и неясны. Во всяком случае, на мировые явно не тянули. Мало ли что может ребенку привидеться!
Хотя…
Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Рейчел с кипучим энтузиазмом занялась гостями.
— Кейт, как ты себя чувствуешь? Почему не привела своих мальчишек? Они с удовольствием поиграли бы с Шон, — приблизилась она к подруге, стараясь как можно приветливее улыбаться.
Кейт что-то отвечала. Рейчел слушала рассеянно, ей вдруг некстати вспомнился утренний разговор с мужем. Уходя на работу, он как обычно поцеловал жену в щеку и проговорил: «Дорогая, постараюсь вернуться к семи. Знаешь, сегодня хоть и суббота, но дел по горло». В мыслях Норманн был уже вне дома. «Тогда приезжай сразу к родителям. Я буду там», — разочарованно проговорила Рейчел, упорно не напоминая мужу о дне рождения.
Ей было неприятно, что муж забыл о ее круглой дате.
Такое с ним случилось впервые.
— Рейчел, ты меня слышишь?.. — прервала ее грустные размышления Кейт.
— Конечно, — виновато улыбнулась она.
— Так ответь, тебе нравятся мои новые серьги? — Кейт приподняв волосы, демонстрировала новинку.
— Очень, — машинально ответила та, мельком взглянув на новые бриллианты подруги, и в этот момент как назло опять полезли докучливые мысли: «Норманн даже не подарил мне цветы»…
Муж еще никогда себе такого не позволял. Во всяком случае, каждый ее день рождения с утра пораньше корзина с цветами стояла рядом с ее кроватью.
Смутные подозрения царапали душу, оставляя болезненные следы. И, самое страшное, она знала, что женская интуиция подводит крайне редко.
Рейчел разговаривала с Кейт и невольно завидовала ее умению не обращать внимания на измены мужа. Ее подруга уже давно и твердо знала, что причина загулов Тони не в ней, а в нем самом. Да будь она хоть самой Шарон Стоун или Катрин Денев, он все равно бы изменял ей налево и направо. Он просто не умел хранить верность одной-единственной женщине.
Но он всегда возвращался домой.
Семья для него была священна.
Тони Перси неизменно говорил: «главное не изменить своей душе». А «душа» для него в первую очередь и была его семья. Но Кейт, хотя и знала об этом его житейском принципе, все равно контролировала мужа. И когда встречалась с Рейчел, все время недоумевала, почему это ее подруга так спокойна в отношении Норманна.
