Горячая волна гнева ударила ей в голову.
– Я не собиралась никуда исчезать!
– Нет? – Брови недоверчиво приподнялись. – Такой возможности я тебе больше не предоставлю. Я остаюсь здесь вместе с тобой до завтрашнего утра, а потом мы вместе вернемся в Лондон и ты, как и было условлено, направишься на виллу!
Она вскинула голову.
– На виллу? О! Но, Грэм, я не…
– Никаких «не»! – рявкнул он. – Я не могу даже представить себе, что ты хоть несколько дней проведешь в одиночестве.
– Это не значит, что я должна ехать на виллу! – горячо возразила она.
– Либо ты поедешь на виллу, либо опять вернешься в больницу, – заявил он безапелляционно.
Она уставилась на него, сжав кулачки, но скоро отступила, охваченная бессильным отчаянием. Во всем теле началась ломота, а перед глазами заплясали знакомые искорки. Она автоматически принялась массировать веки. Однако выражение его глаз не смягчилось, наоборот, они стали злыми и колючими, а на скулах заходили желваки.
– Взгляни фактам в лицо, Эрни. Ты должна признать, что чувствовала себя в эти дни не лучшим образом. А сейчас днем…
– Я просто переутомилась! – оборвала она.
– Ты чувствовала себя угнетенной из—за того, что память дала осечку, твоя надежда не оправдалась. Думаешь, я не понимаю! – сказал он. – Не появись я здесь, тебя бы хватил удар. – Он помолчал, рассчитывая, что его слова дойдут до ее сознания. – На вилле за тобой будет ухаживать Луиза. Твоя же задача будет заключаться в том, чтобы побольше находиться на солнце и восстанавливать свои силы. Доктор Филдс говорил же тебе, что память может вернуться, когда ты будешь в хорошей физической форме.
– Ты так говоришь, словно у меня нет иного шанса, – сквозь зубы процедила она, а он хлопнул по сушилке пакетом с замороженными овощами.
– Это действительно так!
Она посмотрела на него, но он уже отвернулся и занялся овощами – полоснул пакет ножом так, словно хотел таким же образом перерезать ей горло. Вскрикнув, она выскочила из кухни, вернулась в гостиную и, тяжело дыша, упала в кресло.
Боже, ну и нервы у этого мужлана! Если он вел себя подобным образом в то время, когда они были женаты… Боль в голове внезапно усилилась. Она откинула голову на спинку кресла.
– Ты что надулась? Собираешься просидеть таким образом весь вечер? – Грэм просунул голову в дверь. Она посмотрела на него ненавидящим взглядом.
– Вовсе я не надулась!
– Нет? Тогда накрой на стол, женщина. Я хочу есть! – и он вновь исчез за дверью.
На какой-то момент воцарилась тишина. Затем Эрни с тяжелым вздохом поднялась на ноги и принялась делать то, что он сказал.
Еда была великолепной. Грэм даже состряпал на десерт творожный тортик. Эрни была потрясена. Мысль о том, что он умеет готовить, никогда не приходила ей в голову, но она уже стала понимать, что знает о нем не больше, чем о вершине айсберга. А может быть, он похож на вулкан? Она бросила на него быстрый взгляд, когда Грэм растянулся в кресле.
В заключение трапезы они выпили кофе. К ее удивлению, он был сварен особенно вкусно. Она устроилась на коврике, усевшись по-турецки и чувствуя, как горят щеки от огня в камине. Еда разогрела ее и позволила расслабиться. Головная боль прошла, сменившись сонливостью, особенно после бокала вина, которое она выпила по настоянию Грэма. Тишину нарушали только потрескивание углей в камине, шорох дождевых капель по оконному стеклу и доносившиеся издалека глухие удары волн о прибрежные скалы. Грэм отгородился от ненастного вечера шторами. Он придвинул к огню два их кресла. Она даже не представляла, насколько приятным для нее станет совместный ужин с ним, устроенный в этой маленькой гостиной. Не так ли было в ту пору, когда они были женаты?
Эта мысль промелькнула в ее голове, вызвав улыбку. Он смотрел на огонь, прикрыв глаза ладонью. Выражения его лица нельзя было разобрать. Она подтянула ноги к груди, положив голову на колени, и внимательно разглядывала Грэма из-под полуопущенных ресниц.
Эрни намеревалась провести остаток вечера спокойно, не затрагивая проклятого вопроса о предстоящей поездке во Францию. К счастью, и Грэм не возвращался к этой теме.
С еле слышным стуком в камин было отправлено еще одно полено. Она потянулась, чувствуя, как груди трутся о тонкую шерсть свитера, вновь уютно устроилась и повернула голову к Грэму. Он не спускал с нее глаз, в которых отражались танцующие язычки пламени. Вдруг он внезапно отвернулся. Под прикрытыми веками невозможно было видеть глаз, по которым можно определить, что он чувствует. Он наклонился, чтобы бросить в огонь следующее полено, и посмотрел на нее.
Эрни вздрогнула. Что-то в его взгляде заставило ее нервы напрячься. Горячая волна прокатилась по всему телу. Казалось, она видела подобный взгляд, только это было давным-давно. Каждая нервная клеточка затрепетала. Губы стали такими сухими, что пришлось несколько раз облизать их.
Грэм сел, приняв прежнюю позу, – положив голову на спинку кресла, скрестив вытянутые ноги. Весь его вид говорил о том, что он отдыхает, она же, наоборот, вся подобралась. Способна ли она вспомнить его прежний взгляд – оттуда, из забытой жизни?
Эрни дюйм за дюймом изучала его фигуру. Она разглядела мощные мышцы, ритмически двигавшиеся под темным шелком рубашки. Из-под расстегнутого ворота виднелась полоска волос на груди. Внезапно ей захотелось просунуть руку под его рубашку и погладить покрытую волосками кожу…
И тут ей стало ясно, что следует опасаться не Грэма, а самой себя. Увы, ее физическое тяготение к этому человеку выходит из-под контроля. Ей показалось, что каждый дюйм его тела ей известен, ее собственное тело уже когда-то испытывало прикосновения к нему. Однако мозг почему-то упорно это отрицал, хотя подсознание твердило о другом – о том, что она испытала с ним любовные утехи.
Внезапно Грэм зашевелился, сменил положение ног. Эрни быстро отвела взгляд и сразу же встала, направившись в сторону лестницы, которая вела наверх.
– Что собираешься делать?
Голос у него был низким и требовательным. Она обернулась. Черты его лица были хорошо видны, оно не заслонилось спинкой кресла.
– Я… я собираюсь приготовить тебе постель. Тебе будет нужна грелка?..
– В ней нет никакой необходимости.
Он взял кружку, стоявшую на полу у кресла, и сделал глоток кофе. Эрни стояла в растерянности.
– Но ночь будет холодной, а отопления нет…
– Да не надо устраивать мне постель.
Он поставил кружку на пол.
– Ничего не понимаю. Ты решил изменить свое решение насчет отъезда?
Он заметил дрожь в ее голосе и обернулся, следя за ее лицом. Глаза у него поблескивали.
– Я не меняю своих решений. Но думаю, что мне не придется спать в другой комнате.
