Это действительно было сокровище. У столика, изготовленного, вероятно, в эпоху Людовика XVI, были витые ножки и позолоченная столешница с инициалами мастера. Семейные портреты и фотографии рассказывали историю семьи. Марго привлекли две репродукции гравюр и известное имя— Чарлз Мерион. Ее глаза засияли.
— Теперь я понимаю, откуда впервые слышала об Акароа. У хозяйки антикварного магазина есть книга о Чарлзе Мерионе. Я видела его гравюры и эскизы.
— Мы получили эти репродукции сравнительно недавно. Подумали, что туристам будет интересно увидеть, как выглядел Акароа примерно в 1845 году, — сказал Франсуа.
— Он был на борту знаменосцем, младшим офицером, а потом занялся рисованием, — добавила мадам.
— В мансардах много вещей, которые вам нужно посмотреть. Всякий хлам, номы боялись выбрасывать его. Вы сами разберетесь, что имеет ценность, а что нет, — проговорил Франсуа.
Марго сияла от радости. Впервые за два месяца боль от утраты Джонатана притихла. Просто ему не было бы здесь места.
— Главная спальня и кухня в идеальном порядке, — продолжала мадам, — хотя, возможно, вы захотите что-нибудь переставить, а вот в мансардах никто не пытался разобраться. Франсуа, отведешь туда Марго?
Скрытая за дверью лестница вела на крошечную площадку, где было окно, выходящее во фруктовый сад- В углублении стояли прялка и старинная швейная машина. С обеих сторон располагались мансарды с покатыми стенами, забитые сундуками, стульями, коробками, картинами, прислоненными к стенам, старыми часами и церковной утварью.
— Наконец-то я могу заняться любимым делом, — проговорила Марго. — Сортировать, классифицировать и восстанавливать. — Она направилась в комнаты, а Франсуа с женой с улыбкой наблюдали за ней.
— Марго, вы испачкаете ваш прелестный костюм, — забеспокоилась Жюстин. — У меня есть несколько халатов. Девочки помогут вам здесь убраться.
— У меня есть с собой халат. Да это настоящее сокровище! — Она раскрыла жестяной сундук и указала на лиловое парчовое платье с расшитым лифом, отделанными кружевом рукавами, окантованный бахромой зонтик и расшитый передник для маленькой девочки. — Поскольку это дом, а не музей, вам не нужны наряженные в эти вещи манекены, но будь в этих мансардах стеклянные витрины, можно было бы выставить в них несколько платьев. А под окном разместить ящик со старыми мушкетами.
— Посмотрим, что можно сделать. Просто скажите, что вам нужно, — сказал Франсуа.
Они спустились вниз и направились во второй дом.
— Когда мой дед впервые приехал сюда, то ничем не отличался от остальных. Ему выделили пять акров земли. Как же трудно было впервые годы! — рассказывала мадам: — Это уж потом, в 1850 году, мой дед построил в Крайстчерче рынок, на котором продавал свои товары, а затем купил лесопилку. Мой отец, Этьен, был младшим сыном. Когда старший женился, то переехал с женой в первый дом. Идемте, дорогая, посмотрим вашу спальню на первом этаже.
Окно спальни выходило на задумчивые воды бухты, на другом берегу которой возвышались домики Акароа. Когда-нибудь кто-нибудь непременно вспомнит Фрэнсиса Найтингейла, который приехал сюда, подумала Марго.
Окна в комнате были зарешечены, стены оклеены старинными обоями с розовыми бутонами, а на стене висело прелестное круглое зеркало в обрамлении очаровательных-пухлых ангелочков. Комод принадлежал к более поздней эпохе, чем большая часть вещей, у него были выпуклые ящики и красивые ручки. Кровать с огромным пуховым одеялом из выцветшего розового шелка — относилась ко временам переселенцев. На лампе рядом с кроватью был новый абажур, но основание было выполнено из резного алебастра. На столике стояла ваза с лиловыми и алыми анютиными глазками. Марго с трудом сдержала подступающие к глазам слезы: она поняла, как трудно ей будет покинуть этот дом. Это место словно очаровало ее. Но если она найдет отца и ее присутствие будет угрожать его счастью, ей придется уехать. Более того, ей надо уехать прежде, чем Пьер Лаверу вернется домой. Иначе он сразу что-то заподозрит. Ведь она сказала ему, что едет в Канаду за антиквариатом, а сама оказалась здесь. Но во всяком случае, этот год он пробудет в Англии.
Дни летели незаметно. Как-то раз, когда они разбирались во второй мансарде, Жюстин сказала:.
— У тети Элизы появился смысл жизни. Мы боялись, что к нам приедет человек, который не поймет ее или не полюбит. Возможно, даже заставит ее почувствовать себя ненужной. С тех пор как вы приехали, она помолодела лет на десять. Я поняла, что все будет хорошо, когда тетя сказала: «У нее не только французское имя, — она готовить омлет как настоящая француженка».
— Мы должны познакомить вас с соседями; — сказал как-то Франсуа. — Им не терпится встретиться с вами, но они хотели дать вам время устроиться на новом месте. Вы заслужили отдых. Сегодня чудный денек. Тетя Элиза, ты пойдешь с нами?
— Да, мне будет приятно представить им мою протеже. К кому сначала?
— В Патридж-Хилл. Они сказали, что сегодня будут дома.
— Как их зовут? — спросила Марго и, когда Франсуа ответил: «Мердок и Флора Мактавиш», засмеялась про себя. По крайней мере, сегодня встреча с отцом ей не грозит.
— Мы выйдем пораньше, чтобы успеть заглянуть к Бодонэ. Фрэнк пасёт скот, но Мари сказала, что к четырем он вернется. А теперь — в Патридж-Хилл. Они должны быть в мотеле.
Видимо, это та пожилая чета, которая собирается держать мотели после выхода на пенсию, решила Марго. Они пошли пешком.
— Когда-то это была часть поместья Росиньолей, — рассказывал Франсуа. — Тетин дедушка владел целой бухтой. Мы сохранили эту старую дорогу к лесопилке — дом так близко, сразу за холмом. Все эти усадьбы всегда управлялись как одна.
Склон холма был пологим. Дорога ныряла в заросли кустарника, где звенели птичьи голоса и журчал ручеек, через который был переброшен бревенчатый, обитый железом мостик. Марго увидела мотели, разбросанные в тени деревьев и повернутые окнами к солнцу. Перед ними красовались свежезасеянные клумбы, начинали расцветать деревья и кусты, обещая летом буйство красок. У ворот висели два почтовых ящика. На одном было написано; «Мотели Патридж-Хилл», а на другом… Марго широко раскрыла глаза. Анри Лаверу!
— Мне показалось, вы сказали: «Мактавиш», а там написано «Лаверу».
— Мотелями управляют Мактавиши. Анри и Анн Лаверу сейчас в Англии. У Анри началась ангина, и Анн решила, что морское путешествие пойдет ему на пользу. Их сын тоже там. Надеюсь, Анри уже намного лучше. Им повезло, что у них есть Мактавиши, очаровательная молодая пара. Флора охотно присматривает за мотелями. Конечно, и всего-то нужно прибрать номера, когда жильцы съезжают, сменить белье, ну и тому подобное. О, а вот и они…
Марго была словно в полусне. Оставалось надеяться, что старшие Лаверу подольше пробудут в Англии и не сумеют уговорить своего сына вернуться с ними. Неудивительно, что, по словам Пьера, его мать каждое утро приветствует гору Боссю.
