Почти на всех ящиках имелись надписи, сделанные красными чернилами. Интересно, что же притащил Фрэнсис, с чем не пожелал расстаться? Шеннон только качала головой, читая надписи: посуда и кухонная мебель, стекло и книги, телевизор и пластинки, одежда и инструменты…
Дверь лифта открылась, и на площадку осторожно вышла соседка Шеннон, неопределенного возраста блондинка.
— Извините за беспорядок, мне очень жаль, что так получилось, и…
— Да уж хорошего мало, — фыркнула соседка. — К собственной квартире не пробьешься. А вдруг что случится? Я говорила этим идиотам, грузчикам, что пожарная служба запрещает заставлять площадки, но разве им что-то докажешь!
— Как только мой муж вернется домой… — начала Шеннон.
— Ваш муж? — Голос соседки зазвучал совсем по-другому. — Так это все его?
Сейчас она предложит воспользоваться ее второй спальней, подумала Шеннон.
— А вы давно поженились? — поинтересовалась соседка, впервые за все время удостаивая счастливую обладательницу мужа внимательным взглядом.
— Давно, но он, понимаете ли, только что вышел из тюрьмы, — ответила Шеннон, доставая ключ. — Наши законы слишком строги к грабителям, вы не находите?
Оставив соседку стоять с открытым ртом, она сняла верхний ящик с надписью «стекло» и вошла в прихожую. Наверное, ящики и коробки полегче надо внести уже сейчас, а вещами потяжелее пусть занимается Фрэнсис.
Избавившись от груза, Шеннон потянулась к телефону.
Три гудка… пять… восемь… Может быть, он уже закончил работу и едет домой? Или так увлекся, что не хочет отвлекаться и снимать трубку?
— Да?
— Это я. Здесь требуется твое присутствие.
Фрэнсис не ответил.
— Алло?
— Я слышу. Надеялся, что ты заскучаешь, но не думал, что это случится так быстро.
— Перестань шутить, Фрэнсис, и приезжай поскорее.
— Меня ждут какие-то плохие новости?
— Тебя ждет гора ящиков, которые нужно затащить в квартиру. Как только все это помещалось у тебя в Детройте…
— А, вот в чем дело. Хорошо, милая, уже лечу.
— Я уже перетащила в кухню одну коробку с надписью «стекло». Что у тебя там, богемский хрусталь или веджвудский фарфор?
— Сервиз моей бабушки.
Интересно. Неужели он действительно сохранил и перевез за сотни миль какой-то сервиз? Коробка не показалась Шеннон достаточно большой и тяжелой. Может быть, там только остатки сервиза?
— Я не буду против, если ты разберешь пару ящиков, — сказал Фрэнсис.
— Хорошо, но ты все же поспеши.
Когда минут через двадцать Фрэнсис открыл дверь своим ключом, Шеннон хозяйничала у плиты.
— Теперь я понимаю, почему ты запаниковала. Боже, я не думал, что у меня столько скарба! Впрочем, стоит распаковать вещи, как окажется, что их вовсе и немного. А чем это у нас так вкусно пахнет?
— Не надейся на что-то особенное. Всего лишь рагу. Я подумала, что тебе надо подкрепиться перед тем, как браться за работу. Кроме того, если я буду занята, ты не станешь дергать меня по пустякам.
— А я-то надеялся…
— Нет-нет, на мою помощь не рассчитывай. Скажи спасибо, что я принесла коробку с сервизом.
— Там действительно сервиз?
Шеннон пожала плечами.
— Я не заглядывала.
— Вот как? Устояла перед соблазном? — Фрэнсис развязал узел бечевки. — Зачем же принесла?
— Коробка стояла наверху и могла упасть, — сухо ответила Шеннон, — а так как на ней написано «стекло», то я и решила принять меры предосторожности. Думаю, никакого сервиза там нет.
— Ты права. — Фрэнсис открыл коробку и осторожно извлек из нее модель сказочного замка. — Мой первый проект, три тысячи деталей.
Шеннон ахнула.
— Сколько же тебе было тогда лет?
— Двенадцать. Я собирал этот замок почти четыре месяца. Потом были и другие, но, к сожалению, сохранился лишь один. Одни сломались, другие я раздарил, третьи…
— Удивительно, что с этим ничего не случилось, — перебила его Шеннон. — Кстати, у тебя в Детройте была большая квартира?
— Обычная, трехкомнатная. Но в ней я жил всего лишь около полутора лет, а до того довольствовался однокомнатной. — Фрэнсис стал развязывать бечевки на двух принесенных коробках. — Так, а что у нас здесь?
— Разве ты не знаешь? Разве не сам упаковывал?
— По крайней мере не все. Видишь ли, накануне отъезда я пригласил друзей, и они закончили дело без меня.
— Понятно. Ты поешь сейчас или потом?
— Пожалуй, сейчас.
Она повернулась к плите.
— Уверена, что половину содержимого придется выбросить. Жаль, на распаковку уйдет время. Я переезжала всего один раз, но усвоила урок на всю жизнь: при переезде надо избавляться как минимум от половины вещей.
— Скажи, Шен, а почему вы с Патриком не живете в своем доме? Мне говорили, что у вас прекрасный трехэтажный особняк.
Шеннон напряглась. Она знала, что Фрэнсис рано или поздно задаст этот вопрос, но все же оказалась не готовой отвечать на него.
— Извини, я спросил просто из любопытства и…
— Да нет, ничего. Отец уехал оттуда после смерти моей матери, я не жила там никогда.
— А продавать его Патрик не хочет, верно?
— Надеется, что когда-нибудь я… — Шеннон вздохнула.
Некоторое время оба молчали, Фрэнсис с аппетитом съел рагу и выпил кружку черного густого кофе. Шеннон ограничилась соком.
— Наверное, лучше всего перенести коробки в гостиную и поставить пока вдоль книжных стеллажей, — предложила она.
— Уверена, что они не будут мешать?
— Разумеется, будут. Но уж с этим ничего не поделаешь. Не заставлять же ими спальни! Кроме того, надеюсь, ты разберешь их до конца недели. — А еще я надеюсь, что хотя бы на пару дней избавлюсь от твоего внимания, мысленно добавила Шеннон, убирая в холодильник сыр.
— А тебе есть чем заняться? — полюбопытствовал Фрэнсис.
— Мне всегда есть чем заняться, так что об этом не беспокойся. Тебе включить какую-нибудь музыку для настроения?
— У тебя есть Боб Марли?
— А что-нибудь более серьезное тебя не устроит?
— Если ты имеешь в виду похоронный марш, то нет.
10
По возращении домой Фрэнсис обнаружил два сюрприза: первый ждал его на лестничной площадке и занимал почти все ее пространство, оставляя лишь два узких прохода к каждой из квартир. Фрэнсис и представить не мог, что успел нажить столько барахла. Со вторым сюрпризом он столкнулся в кухне, где увидел Шеннон, одетую в джинсы и майку.
