Погода была солнечная, но не жаркая. Я чувствовала себя безумно счастливой. Надо же, я второй раз в жизни встретила своего мужчину. Меня только повергла в ужас мысль о том, что нам все-таки придется расстаться, ведь мы живем в разных городах… Но, с другой стороны, в этом есть известная прелесть. Мы не надоедим друг другу, у нас не будет общего быта. С Лёней в быту было довольно просто, а как будет с Кузьмой? Но я не хотела думать о будущем. Так или иначе, жизнь сама все расставит по своим местам.
– Скажи, Кузьма, а у тебя очень большое хозяйство?
– Большое. Не гигантское, но и не маленькое. Увидишь!
– А с чего ты начинал?
– Начинал не я, а мой друг, я потом к нему примкнул. Он меня позвал. Я знаю языки, разбираюсь в технике, я ездил за границу учиться…
– А… этот твой друг, он жив?
– Жив, слава богу, просто он перенес тяжелую операцию на сердце и не может заниматься делами в полном объеме, а главное, совершенно не умеет общаться с чиновниками.
– А ты умеешь?
– Я умею! Я с ними разговариваю, как… боцман с салагами. Они меня побаиваются. Но уважают.
– Как юнги боцмана?
– Что-то в этом роде, – засмеялся он. – Но, конечно, попадаются такие тупые и наглые скоты…
– А у тебя не пытались твое хозяйство отжать?
– Пытались, конечно. Да все было, Каринка! И поджигали, и убить хотели… Но ничего, жив, как видишь! И вот везу любимую женщину показывать свое хозяйство, и это уже само по себе счастье!
– А скажи… Ты когда уехал со свадьбы, там был поджог?
– Нет. Несчастный случай. Молния ударила… такая глупость вышла… Один работник потерял мобилу. Кто-то ему позвонил, и в этот момент в мобилу ударила молния, а она валялась там, где сено лежало. Вот и занялось… По крайней мере так говорят пожарные. А ты мне тоже скажи, твои родители живы?
– Только мама. Отец давно умер. Был еще дед, он умер в прошлом году.
– А мама где живет?
– Мама? В деревне.
– Ты что, деревенская? В жизни не поверю!
– Да нет. Мама с дедом купили дом в деревне, дед, он был врачом, считал, что маме необходимо жить на воздухе, в деревне. И сам он обожал деревенскую жизнь, у них даже была коза… такая красивая… Она тоже умерла, ее собака покусала. Мама хочет другую завести. Я предлагала маме перебраться ко мне, но она ни в какую. Ей хорошо в деревне. А что с твоими родителями?
– Мои родители развелись. Отец с новой семьей живет в Петропавловске-на-Камчатке, а мама умерла, и сестра с мужем, они погибли, вот я и растил Деньку, хорошего парня вырастил…
– А ты с отцом общаешься?
– Да нет. Я ему не нужен, да и он мне как-то без надобности. Он даже на похороны дочери не приехал.
– Так может у него просто денег не было лететь из Петропавловска?
– Да ты что! Он на тот момент был помощником губернатора. Нахапал, будь здоров! Но даже денег на внука не прислал. Знаешь, я тогда пошел и поменял фамилию. Был Амелин, а стал Брагин, по маме.
– Крутой вираж!
– А вот мы и приехали.
– Тут что?
– Тут вроде как фасад. Офис, службы всякие. А вон там, видишь, под черепичной крышей? Это моя гордость. Сыроварня! Ты по-французски говоришь?
– Говорю, а что?
– Пошли, познакомлю с месье Роже. Удивительный тип! Впрочем, он хорошо уже говорит по-русски, но будет рад пообщаться на родном языке.
– Кузьма Филиппыч! – кинулся к нему какой-то парень. – Я чего-то не мог с вами связаться… А, хотя понимаю, – он чуть насмешливо покосился на меня. – Кузьма Филиппыч, без вашей подписи…
– Егор, я через полчаса приду и все подпишу. Полчаса ведь можно потерпеть?
– Запростяк!
Кузьма взял меня под руку и повел к сыроварне. Рядом стоял уютный домик с палисадником, где росли розовые мальвы и синий лупинус. Я сняла все это на телефон.
Навстречу нам вышел до смешного типичный сельский француз. Весьма упитанный, в беретке, в длинном белоснежном фартуке поверх клетчатой рубашки и с белоснежными моржовыми усами.
– О, Кюзьма, ты с дамой? – Он поцеловал кончики своих пальцев.
– Добрый день, мсье Роже, – заговорила я с ним по-французски, – рада с вами познакомиться!
– Мадам! Я счастлив! У вас прекрасный французский. Кюзьма привез вас похвастаться своими сырами? Вы пробовали наши сыры?
– О да! Они великолепны!
– Идемте, мадам, я покажу вам все и угощу самыми лучшими сырами!
– Благодарю вас, мсье Роже, я с удовольствием. Но давайте все же перейдем на русский, а то Кюзьма нас не понимает.
– И он будет ревновать!
– Вот именно!
Экскурсия продолжалась минут сорок, после чего Кузьма сказал:
– Роже, я оставляю мадам под твою ответственность, а мне нужно зайти в контору подписать бумаги! Каринка, ты не обидишься?
– Да нисколько, тем более что меня обещали угостить сырами.
– Иди, иди, Кюзьма. Роже никогда не обидит красивую женщину! Да и некрасивую тоже!
В маленькой уютной кухоньке был уже накрыт стол. Стояла бутылка красного вина, сыры, фрукты. Вдруг на кухню ворвался мальчонка лет десяти с французским багетом, завернутым в красивую бумагу.
– Хлеб! Я же знаю русских, им всегда нужен хлеб! Вы едите сыр с хлебом?
– Смотря какой сыр! Тут, по-моему, вполне можно обойтись без хлеба.
– Умница! – заявил мсье Роже, отламывая огромный кусок багета. И с жадностью стал жевать.
Я рассмеялась.
– Хотите? Здесь в пекарне пользуются настоящим французским рецептом! У меня бабушка была русская! Я обожаю хлеб, как ее внук, но именно французский хлеб, как сын своего отца! Хотите попробовать?
– Хочу!
– Тогда ломайте!
Багет и впрямь был очень вкусный! Как и сыры, и красное французское вино.
– Как вам живется в России? – спросила я.
– Знаете, хорошо! Я тут живу уже два года, я женился на русской женщине. О, это совсем другое дело, русская женщина! Она любит меня и зовет своим Рожочком. Мило, не правда ли? И, знаете, все, что мне обещал Кюзьма, когда звал в Россию, все он выполнил. Всё! Он очень надежный человек, мадам! Меня во Франции так пугали, говорили, какие русские ненадежные партнеры… Что меня тут непременно обманут или вообще убьют, а мне так хотелось в Россию, на родину бабушки, и хотелось научить русских делать сыр!
Тут появился Кузьма. Схватил кусок багета, положил на него два куска разного сыра и стал есть.
– Варвар! – всплеснул руками мсье Роже.
– Ничего, сойдет!
