– Действительно, на редкость тупая особа! – засмеялся он. – Но я все повторю завтра, после спектакля, если, конечно, я не провалюсь…
– С ума сошел!
– Я всегда так говорю перед спектаклем. А до спектакля лучше мне на глаза не попадаться.
– Меня уже предупредили!
– О, вот, объявили посадку! Целую тебя, май лав! Я ведь еще ни разу тебя по-настоящему не целовал! А так хочется! А тебе… хочется?
– Очень хочется, Илечка!
– Тогда я счастлив!
И он отключился.
Что это? Он что, действительно меня любит? Похоже на то… И сколько нежности в его голосе…
Тут пришла Наиля Сабуровна.
– Ты готова, детка?
– Да! Мне только что звонил Ильяс!
– Ты так сияешь! Он что-то приятное сказал?
– О да!
Мы прошли два квартала до небольшого уютного ресторана, где на стенах висели большие фотографии. Мне сразу же бросилась в глаза фотография моей любимой Елены Образцовой. Монсеррат Кабалье, Владимир Атлантов, Мирелла Фрэни, какие-то незнакомые мне лица и… Ильяс!
– А неплохая у него тут компания! – заметила я.
– Да уж! – засмеялась Наиля Сабуровна.
Ее тут знали. Мы ели что-то очень вкусное, острое, запивая это чудесным красным вином, и болтали об общих знакомых.
– Знаешь, детка, – вдруг, словно собравшись с духом, начала Наиля Сабуровна. – Какое-то время назад Илька сказал: «Мама, я случайно встретил в Петербурге Карину Дубровину, помнишь ее?» А я как раз недавно видела кошмарную передачу, где тебя просто изничтожали… Это был сущий ужас! О тебе говорили, как о какой-то темной девке-лимитчице… Но я же тебя знала… Что это за люди, детка!
– Ох, Наиля Сабуровна, не хочу я о них говорить…
– Да, я тоже, просто к слову пришлось! Так вот, когда Илька сказал, что встретил тебя… Он вдруг начал так нервно стучать пальцами по столу, он это делает всегда в крайнем волнении, я сразу поняла, что это ты так его взволновала… А он продолжает: «Мама, она была с мужчиной, который заявил, что он ее будущий муж, но он ей не подходит, категорически не подходит… Она выглядела такой одинокой и беззащитной…»
– О господи! – воскликнула я.
– И я сразу его спросила: «Ты влюбился в нее, сынок?» А он мне: «Да, мамочка, влюбился! Хотя я еще в ранней молодости был в нее влюблен. Но тогда перспектива певческой карьеры была для меня важнее всего, я уехал, а вернулся, она уже вышла замуж… а потом еще раз, а тут вдруг столкнулся с ней и опять какой-то будущий муж…» Карина, детка, скажи, что это был за человек?
– Это… мне что-то померещилось… и после смерти Корецкого я пять лет не могла даже смотреть на мужчин, а тут…
– Не объясняй!
– Да нет, я хочу сказать… Весь разговор с Ильясом занял меньше пяти минут, но, когда он ушел, у меня словно пелена с глаз спала, я увидела, что тот человек… он ревнует, и не просто ревнует, а…
– Ревнует не просто к мужчине, а к знаменитости, так?
– Именно! И я сразу сказала, что хочу уехать, и он согласился… Знаете, я тут подумала, что Ильяс как сказочный принц или волшебник снял с меня какое-то наваждение, заклятье, я не знаю…
– Ты его любишь?
– Кого?
– Ильяса?
– Проще всего было бы сказать «да, люблю». Но все это куда сложнее… Для меня раньше любовь означала безумную страсть. Я кидалась с головой в омут. В случае с Корецким это переросло в любовь… А тут… Ильяс говорит, что любит меня, и я чувствую в нем огромную нежность ко мне, я купаюсь в этой его нежности… Но мы три часа были одни в моей квартире и даже не поцеловались… – все это я выпалила одним духом. Господи, что я несу? И зачем это все его маме?
Но она тоже смотрела на меня с нежностью.
– Я бы хотела, чтобы вы поженились! – с улыбкой заявила она. – Ильке нужна именно такая женщина, как ты. Мне всегда казалось, что ты достаточно циничная девочка, а сейчас я поняла, это было наносное… от одиночества. С Корецким ты не чувствовала себя одинокой, да?
– Да. Ни секунды. Я чувствовала, что всегда, постоянно нужна ему…
– Ты Ильке тоже нужна! Очень! У него, кроме меня, нет никого.
– У него было много друзей!
– Именно было! Зависть в артистической среде неизбежна, у него остался только Митя, ты его знала?
– Нет. Он меня с друзьями не знакомил.
– Митя талантливый физик, это совсем другой круг, но Илька его очень любит, они иногда где-то встречаются и непременно отправляются ловить рыбу… И уху варят…
– Корецкий тоже это обожал.
– Детка, Корецкого давно нет, тебе надо выйти замуж, ты слишком привлекательна, чтобы быть одной.
– Мне недавно один человек сказал, что я нагло привлекательна, – засмеялась я.
– О да! Он очень хорошо это сформулировал. Я хочу, чтобы Илька на тебе женился. Он тебя любит…
– Господи, Наиля Сабуровна, меня как пыльным мешком прихлопнули…
– Почему? – улыбнулась она.
– Это все так… Знаете, я когда видела его по телевизору, всегда думала: надо же, как мой Илечка взлетел, как изумительно он поет… Но мне даже в голову никогда не приходило… И потом, насколько я понимаю, певцам такого ранга, да и вообще певцам, нужна не столько жена, сколько нянька, а я не уверена, что справлюсь.
– Ну, детка, начнем с того, что певцам прежде всего нужна любящая и понимающая женщина. А нянька… Нянька, конечно, тоже нужна, но пока еще я жива и в силах, эту роль при Ильке выполняю я, и я всему тебя обучу… Илька хороший добрый парень. Скажи, а ты детей хочешь?
– Очень, очень хочу!
– Вот и прекрасно! Но только тебе придется бросить работу, ты понимаешь?
– Да с наслаждением! Преподавать историю искусств нынешним студентам дело как минимум неблагодарное. Они в большинстве своем зомбированы Интернетом. Ой, Наиля Сабуровна, мы с вами говорим так, словно Ильяс уже сделал мне предложение и я его приняла. Хотя о такой свекрови можно только мечтать!
Она рассмеялась:
– Да сделает он тебе предложение, завтра же, я твердо уверена!
– Но мы же с ним еще не… даже не целовались ни разу!
– Я понимаю, о чем ты… Хотя вы оба люди с опытом, и если вас тянет друг к другу, думаю, проблем не будет…
– Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
– Постучи еще по столу!
Я постучала.
– Ох, Каринка, ты вот сказала, что из меня получится хорошая свекровь, а я уже чувствую, что буду любить сноху… мы вот с тобой, как встретились, все разговариваем, разговариваем, и это такое счастье, говорить по-русски… А то эта Вивиан… Я с ней объяснялась по-английски, а для меня это пытка… И получалось, что поболтать-то мне было не с кем…
