Какая она милая! Но поздно ночью он позвонил.
– Каришка! Я скучаю!
– Как прошел концерт!
– Говорят, очень хорошо!
– У тебя усталый вид.
– Да, я здоров устал и жутко хочу к тебе. А завтра интервью и вообще, гастроли, гастроли… Ой, я тебя разбудил?
– Нет! Я еще не спала. А ты что, после концерта никуда не пошел?
– Нет, не хотелось, хотелось поскорее вернуться в номер и поговорить с тобой, посмотреть на тебя… Ты подала заявление?
– Да, конечно.
– Как только освободишься, будешь ездить со мной. Я уже мечтаю об этом! Тебя это не пугает?
– Нет, меня это радует.
– А у тебя много платьев?
– Платьев? Каких платьев?
– Ну, на моих концертах и спектаклях тебе всегда надо быть в чем-то очень красивом. Ты теперь будешь на виду.
– О господи!
– Не беда! Купим! Знаешь, как мне хочется повести тебя в какой-нибудь шикарный магазин. Я буду сидеть с чашкой кофе, нога на ногу, а ты будешь примерять разные платья, вот ты выходишь из примерочной, я смотрю и…
– Ты смотришь, морщишь нос и мотаешь головой, не то!
– Ага! Класс, правда? – хохотал он.
– Класс! И тоже как в старом кино! А ты не разоришься на моих платьях?
– Как-нибудь потяну! Каришка, родная моя, а ты знаешь, чем я сегодня завершал концерт?
– Неужели «Би май лав»?
– Конечно!
– Я так скучаю, мне так тебя уже не хватает!..
– И мне! Знаешь, я так благодарен тому твоему мужику!
– За что?
– За то, что привел тебя тогда в «Асторию»!
– Тебе не кажется, что это немного цинично?
– Нисколько! Он же отпустил тебя, не стал за тебя бороться, идиот!
– Ну все, Илька, ложись спать! Ты устал.
– Если б ты была сейчас со мной, я бы никакой усталости не ощущал!
– Если я все время буду с тобой, ты скоро начнешь уставать от меня.
– Никогда!
– Никогда не говори «никогда»!
* * *
А утром мне вдруг позвонила Евгения Памфиловна. Со дня свадьбы ее дочери мы не общались.
– Карина, здравствуй, моя дорогая! – как-то очень взволнованно произнесла она.
Я поняла, что это не просто звонок старой знакомой.
– Карина, скажи, вы с Кузьмой расстались, да?
– Да, нам обоим просто что-то померещилось.
– Карина, ты знаешь, у него колоссальные неприятности, его арестовали…
– Господи помилуй! За что?
– Там целый букет… Да еще до кучи обвинение в доведении до самоубийства. Денис просто в трансе…
– У него хороший адвокат?
– Откуда я знаю! Каринка, я просто не понимаю, что делать, как ему помочь…
– А кого это он довел до самоубийства?
– Да баба какая-то отравилась и оставила записку: «В моей смерти прошу винить Кузьму Брагина…» Денис сказал, что эта баба живет, тьфу, жила в твоем доме, вдруг ты что-то о ней знаешь?
– Зарубина? – догадалась я.
– Да, точно!
– Она умерла?
– Умерла, видать, дозу не рассчитала. Надеялась небось выжить, сучка такая…
– Евгения Памфиловна, она законченная истеричка, она сама с шумом и треском выгнала Кузьму, об этом весь подъезд знает, мы с ним так и познакомились…
– Как?
– Я вернулась с работы, вхожу, а тут слышатся какие-то вопли, сверху летят мужские шмотки, дорожная сумка, а Кузьма в полном ошалении комкает вещи, пихает в сумку, а проклятия продолжают сыпаться… Ну, я ему и помогла аккуратно сложить вещи. А потом мы встретились на Дусиной свадьбе…
– Но у вас что-то было?
– Что-то было, но не склеилось, впрочем, сейчас это не важно. Надо как-то ему помочь… Если нужно, я выступлю свидетелем, да и еще найдутся свидетели в подъезде. Скажите, а… другие обвинения… Они тоже по уголовным статьям?
– Нет, там по экономическим… И его поначалу отпустили под подписку о невыезде, а через два дн я…
– А что говорит адвокат?
– Я мало что понимаю, но, если честно, он мне не внушает доверия. И Денису тоже. Но у нас нет денег на какую-нибудь знаменитость, ты же понимаешь…
– Понимаю! Ой, у меня есть один знакомый, я попрошу его… или по крайней мере выясню все о репутации вашего адвоката. Скажите мне его фамилию и имя-отчество.
– Брусенцов Игорь Вячеславович.
– Я сейчас же позвоню своему знакомому и потом перезвоню вам. Правда, я не уверена, что он в Москве, но я попытаюсь.
– Каринка, я убеждена, что это все клевета, Кузьма в высшей степени порядочный человек…
– Я сделаю все, что от меня зависит!
– Спасибо тебе!
…Господи, что же это? Я отыскала визитку Ключникова и позвонила ему на мобильный. Он мгновенно откликнулся.
– Карина? Я рад, что вы позвонили. Что-то случилось?
– Да, Феликс. Вы в Москве?
– Да.
– Надо бы увидеться, одному моему знакомому срочно нужна помощь, у меня сведения только самые поверхностные…
– Ваш знакомый арестован?
– Да!
– Хорошо, давайте встретимся, ну, скажем, через полтора часа на Комсомольском проспекте?
– Хорошо.
– Там, рядом с Дворцом молодежи есть итальянское кафе, не бог весть какое, но поговорить там можно!
– Спасибо, Феликс, я очень на вас рассчитываю.
Я вошла в кафе и сразу его увидела. И загадала: если он встанет, когда я подойду, все у Кузьмы уладится. Я желаю ему только добра. Феликс чуть приподнялся. Все-таки лучше, чем ничего!
– Кофе, чай, или, может, вы голодны?
– Нет, благодарю, только кофе ристретто.
– Ну, Карина, что у вас стряслось?
Я сообщила ему то, что знаю.
– И вы хотите, чтобы я занялся этим делом?
– Понимаете, у него есть адвокат, но родственникам он не внушает доверия. Некто Брусенцов Игорь Вячеславович. Вам это о чем-то говорит?
– Да. Но мне не хотелось бы голословно в чем-то обвинять коллегу, это не этично.
– Феликс, но наедине, без посторонних ушей, вы можете мне сказать…
– Ну, если без передачи… Он прохиндей, он частенько проигрывает дела, а при этом очень богат.
– То есть он играет на руку обвинителям?
