Vyt bcrjdthrfk ;bpym nfkfyn ldjqyjuj phtymz///
[1]
U/ Bdfyjd
Из истории
блужданий моей души
Человеческий разум – тихое, теплое, мутное болотце, в
котором мельтешат головастики – мысли. Отвратительный беспорядок!
Такой же беспорядок царит в мире обыденности. Дремучий,
темный лес. По-хорошему, мои письма к тебе следовало бы назвать «Из истории
блужданий моей души в мире обыденности». Однако я остановлюсь на слове «души»,
потому что оно способно и сбить тебя с толку и в то же время наставить на путь
истинный. Это слово – первый шаг к разгадке тех загадок, которые я намерен
перед тобой поставить. Рано или поздно ты поймешь, ты всё поймешь…
Поймешь ли?..
Думаю, да. Все-таки положение обязывает!
В крайнем случае – в самом крайнем! – я сам открою тебе
глаза. Но – лишь за миг до того, как закрыть их навеки…
Да, всё просто, мое условие сурово, но непререкаемо: или ты
разгадаешь мои загадки сама и тогда останешься жива, или узнаешь правду перед
тем, как в последний раз вознегодовать, что мгла, закрывавшая твой разум, так и
не рассеялась и не дала тебе возможности познать счастье.
Мне будет жаль, если…
Мне УЖЕ очень жаль.
* * *
– Слушай, я тебя умоляю! – сказал он прочувствованно. – Не
носи никогда брюки, ладно? Это же просто преступление против человечества –
прятать под брюками такие ноги…
– Эй ты, предатель! – перебил его срывающийся мальчишеский
голос. – Я тебя убью!
Он удивленно обернулся, пытаясь разглядеть кричавшего, но не
увидел ничего, кроме подступившей к фонарю черемухи, мерно шевелящей тяжелыми,
белыми, благоуханными гроздьями.
Пожал плечами. Почему предатель? Вроде бы он никому не успел
испортить жизнь в этом дворе, тем паче – какому-то пацану. Сам-то он давно уже
вышел из мальчишеского возраста. Ну и замашки у здешней шпаны – сразу «убью»,
главное! За что, интересно? Надо надеяться, это не какой-нибудь малолетний
ревнивец-Отелло кричит?
Он хохотнул, довольный своим остроумием. Долговязая
Дездемона, из-за которой он сюда притащился, тоже уже вышла из пионерского и
даже комсомольского возраста.
Он повернулся к своей спутнице, которая стояла на крылечке
несколькими ступеньками выше и нажимала кнопки кодового замка. В эту минуту
что-то ударило его в правый бок – да так мучительно-больно, что он шатнулся в
сторону, потом вперед и упал на колени, обхватив те самые ноги, прятать которые
под брюками он считал преступлением против человечества.
– Бессмысленно, сударь! – насмешливо сказала его спутница,
полуобернувшись. – Ничего вам не обломится, напрасно стараетесь!
Он еще успел увидеть ее лицо улыбающимся, прежде чем оно
сделалось перепуганным, расплылось перед его глазами и погрузилось в темноту.
Несколько мгновений темнота кричала испуганно:
– Что случилось?! Что такое?!
Потом стало тихо.
* * *
– Девушка, вы знаете, кто написал «Тараса Бульбу»?
«Девушка» на миг цепенеет. Для оцепенения у нее имеются как
минимум две причины. Во-первых, то, что она не девушка, к тому же довольно
давно, видно невооруженным взглядом даже в полусвете, рассеиваемом миганием
нарядных фонариков. А во-вторых, «девушку» с таким высоким лбом, ироничными
бровями и насмешливым выражением глаз можно запросто спросить о чем-нибудь
поинтересней. Строго говоря, ее и спрашивать не надо: она сама так и норовит
продемонстрировать свой интеллект. Не далее как вчера, желая подлизаться к
паспортистке домоуправления (справочка незначительная понадобилась), она
спросила, как сей паспортистки имя-отчество.
– Анна Аркадьевна, – ответствовала та.
– О! – радостно провозгласила «девушка». – Как у Анны
Карениной, значит?
Паспортистка почему-то обиделась… до такой степени, что
справку сразу не дала, хотя выписывать оную – ровно полторы минуты, а велела
зайти через неделю. Возможно, этой Анне Аркадьевне осточертело, что ее
сравнивают с печально знаменитой и плохо кончившей (ох, какие двусмысленности
так и завертелись в чьей-нибудь скабрезно настроенной голове!) героиней романа
графа Толстого. А возможно – и это верней всего! – не знала паспортистка, кто
это вообще такая, Анна Каренина, и чем знаменита, а для некоторых людей
осознание своей даже мало-мальской ущербности непереносимо… То есть не к добру,
получается, наша «девушка» настолько обременена интеллектом, что он у нее так и
лезет во все, пардон, дырки, как иголки и булавки лезли из головы Страшилы
Мудрого.
А тут – здрасьте вам! – кто написал «Тараса Бульбу»! Тоже
мне, вопросик!
Однако наша «девушка» не только особа эрудированная, но и
хорошо воспитанная. Поэтому она поворачивается к спросившему и как ни в чем не
бывало сообщает:
– Повесть «Тарас Бульба» написал Николай Васильевич Гоголь.
А что? Возможны варианты?
И смотрит на, с позволения сказать, интервьюера.
Это особь мужского пола. Ему примерно столько же лет,
сколько ей, а «девушка», повторимся, дама уже не бальзаковского, а пост– и даже
пост-пост– бальзаковского возраста. Впрочем, нашей героине больше тридцати пяти
никто не дает… с чем мы ее и поздравим, эту особу по имени Елена Дмитриевна
Ярушкина, которая предпочитает называть себя Алёной Дмитриевой. Почему – это
прояснится несколько позже.
