Поставив таким образом на место «красивую девушку» (молча,
заметьте себе, не сказав ни единого слова, однако все женщины ведь телепатки!),
застольные дамы начинают искать в глубинах своей памяти ответ на поставленный
вопрос. И Алёна невооруженным глазом видит, как презрение на их лицах сменяется
смятением… они явно не помнят имени автора! Представители мужского пола тоже переглядываются
с откровенной растерянностью. Наконец лицо одной из дам (тяжелое, щекастое,
тщательно накрашенное) оживляется, и раздается радостный голос:
– Тарас Шевченко! «Тараса Бульбу» написал Тарас Шевченко!
Алёна давится смешком. Незнакомец смотрит на нее
снисходительно: поняла, мол? Благодарит компанию «знатоков» и опять же за
ручку, как маленькую послушную девочку, ведет Алёну к столику.
– Ну как? – спрашивает торжествующе.
– Впечатляет, – бормочет Алёна. – В жизни бы не подумала… Но
это случайность, мы просто на каких-то игнорамусов
[2] нарвались.
И смотрит искоса: заметил мэн чудное словечко или нет?
Словечко, увы, не изобретение и не собственность нашей «девушки», оно
заимствовано у ее любимого писателя Б. Акунина. Ну и ладно, что, жалко Акунину,
если она им немножко попользуется? Словечком, понятное дело, не Акуниным!
– Давай поспорим, что вон те господа тоже не знают? –
предлагает мэн, вновь устремляя ищущий взгляд в Алёнино декольте, как если бы
эти самые господа находились именно там, в ложбинке меж ее грудей, чуточку
тронутых загаром (шесть посещений солярия для избавления от зимней унылой
бледности).
– Какие господа? – хихикает она, и мэн, не отводя
завороженного взгляда, машет рукой куда-то себе за спину.
– Поспорим?
Алёна смотрит на «господ». Кстати: в отличие от многих
посетителей «Барбариса», которые по сути своей сущие мизерабли, прикрытые
дорогими шмотками, эти трое вполне соответствуют слову «господа». Типичные
буржуа с печатью пусть не слишком большого, но прочного достатка и вопиющей
добропорядочности: папа и мама, которым слегка за пятьдесят, и дочка, видимо,
студентка. И уж кто-кто, но эти трое наверняка знают имя автора «Тараса
Бульбы». Папа-то с мамой – совершенно железно, ведь они учились в средней школе
еще в те благословенные времена, когда знания в головы ученикам только что
палкой не вбивали.
– Поспорим? – настаивает мэн.
Ситуация беспроигрышная. Этот бедолага, окрыленный случайной
удачей, физиогномист просто никакой! У «господ» просто-таки написано на лицах,
что они принадлежат к почти выродившемуся классу истинных интеллигентов, во
всяком случае, людей образованных и начитанных.
– Ну поспорим, – соглашается Алёна, нахально поводя плечами
(есть в ней задатки садистки, что да, то да!).
Мэн нервно дергается и спрашивает:
– А на что?
– Ну я не знаю, – пожимает плечами она.
Мэн с усилием переводит дыхание и наконец-то отрывает глаза
от дерзкого шевеления ее грудей:
– На секс. Спорим? На эту ночь?
Алёна столбенеет.
– Как это? – наконец выдавливает она. – Вот так сразу? Мы
даже незнакомы!
– Меня зовут Влад, – сообщает он, нервно потирая руки и явно
с трудом удерживаясь, чтобы не дать им воли.
Вот те на! Влад! Жуть какая. Еще похлеще, чем Алекс! И сразу
секс ему подавай. Пожалуй, только с Владом она еще и не спала!
– А тебя зовут Алёна, – продолжает Влад. – Я у Жанны
спросил: увидел, что она с тобой болтает, ну и спросил, как зовут ее подружайку
и кто она такая. Жанна говорит: писательница. Правда, что ли?
– А разве непохоже? – поднимает бровь Алёна.
Между прочим, она и в самом деле писательница. Детективщица!
Не бог весть какая знаменитая, вовсе даже не особо популярная, но все же не
хухры-мухры, полсотни романчиков наваляла – только так. Пишет под псевдонимом
«Алёна Дмитриева» и гораздо охотнее отзывается на него, потому что холодного,
высокомерного имени своего – Елена – не любит. Как и пушистой фамилии –
Ярушкина, ибо эта фамилия напоминает о бывшем муже. Noblesse oblige
[3]: Алёна
обладает просто-таки патологической склонностью к дедукции с индукцией, к
психоанализу и вмешательству в чужие дела. Это уже не единожды доводило ее до
неприятностей разного рода, как мелких, так и крупных, иногда почти
несовместимых с жизнью. Но после прошлогодних приключений, из которых Алёна еле
выпуталась, она малость притихла. На время оставила привычный жанр детектива,
занялась дамскими любовно-историческими романами. Очень популярный жанр!
Какой-то композитор сказал: если бы исчезла любовь, наверное, и музыка бы тоже
исчезла! Но и романы как жанр литературы исчезли бы однозначно. А пока и любовь
существует, и жанр дамского романа, слава богу, процветает.
Впрочем, это тоже палка о двух концах… Если при написании
детективов приходится напрягать свои аналитические способности, то любовные
романы требуют разнузданного сексуального воображения. С этим самым
воображением у Алёны тоже все в порядке, оно достаточно разнузданное и в то же
время утонченное, но вот ведь беда какая: количество фантазий иной раз
переходит в качество и требует своего воплощения, а жизнь складывается в
последнее время так, что воплощать их совершенно не с кем! Молодой любовник
Алёны недавно получил выгодное предложение поработать за границей и уехал… с
явным намерением больше не возвращаться. Расставалась с ним Алёна очень нежно,
но без слез, более того – едва сдерживая облегчение, потому что отношения их с
течением времени все больше и больше напоминали семейные, флер романтики
порядком истрепался, дальше началось бы сплошное мещанское вульгаритэ, так что
в очередной раз оправдалась жизненная установка нашей писательницы: «Всё, что
ни делается, делается к лучшему!»
