Его даже ознобом пробрало. Длинноногая дама в зеленом платье
весело качала головой и выставляла ладонь, пытаясь удержать хотя бы на
символическом расстоянии своего спутника, а он все норовил обнять ее за плечи и
поцеловать в шею. Нарцисс смотрел на этого коренастого светловолосого мужика в
узких, задорно поблескивающих очках и тугих джинсах… смотрел на эту парочку и
чувствовал, что сейчас задохнется от бессильной ярости, от ненависти – и,
главное, от страха.
Да, ему было страшно, страшно до тошноты! Разумеется, он
боялся не этой особы с игриво мелькающими коленями и загадочными глазами, не
этого мужика в широкими, накачанными плечами. Он боялся себя – и своей
готовности совершить то, о чем так давно мечтал.
Перед ним были именно те два человека, прикончить которых он
когда-то дал себе слово.
* * *
– Ну что? – спросил Влад. – Поехали? К тебе или ко мне?
Какое-то время Алёна тупо смотрела на его торжествующую
физиономию, и только тут до нее дошло, что спор-то она проиграла и, похоже,
этот типус намерен стребовать с нее свое…
Нет, это чепуха, конечно. Из-за какого-то Тараса Шевченко,
то есть этого, как его там, Тараса Бульбы!..
– Дорогие гости! – раздался усиленный микрофоном
металлический голос Жанны, и она вышла из боковой дверки на сцену: сильная,
напряженная, энергичная, словно взметнувшаяся на хвост роскошная змея. – В
честь дня рождения моего любимого художника мы подготовили для вас самую что ни
на есть сюрреалистическую развлекательную программу. Кто знает творчество Дали,
тому известно, что он был не только великий художник, но и великий
эксгибиционист. А что такое эксгибиционизм, как не любование своим обнаженным
телом, не нарциссизм? Некую разновидность этого, мне кажется, представляет
собой современный стриптиз. Ну, стриптизом женским теперь никого не удивишь,
поэтому мы представляем вам молодого и очень красивого стриптизера-эксгибициониста!
Нет, в самом деле: вспоминая популярную песенку группы «Ундервуд», вполне можно
сказать: «Он так прекрасен, что нас колбасит!» Встречайте – Нарцисс!
В зальчике погас свет. В баре и в гардеробной – тоже. В
ресторане воцарилась полная темнота. Кто-то сказал:
– Сапожники!
Кто-то свистнул. Кто-то громко ойкнул.
– Спокойно, дорогие гости! – В голосе Жанны явственно
слышался медный перезвон смешка. – Господин Чубайсер не отключил нам
электричество за неуплату, тем паче что мы платим за свет своевременно. Налоги,
кстати, мы тоже платим… Так что – не пугайтесь того, что вам придется увидеть
сейчас. Даже если пред вами вдруг появится налоговый инспектор или… или «Робкий
монстр»!
Ее голос заглушила музыка.
Ах, дивный Элвис! Ну что за чудо!
It`s now or never,
come hold me tight.
Kiss me, my darling,
be mine tonight…
Алёна тихонько засмеялась… и вдруг ощутила на своей шее
ледяные руки.
Дыханье сперло – всё, что она могла, это издать хриплый
визг, да и тот получился чуть слышным, сдавленным. Да уж, каким же ему еще
быть, если тебе сдавливают горло – все сильнее, все крепче. Чем-то мягким,
влажноватым, холодным… будто бы змеиными кольцами…
Самое ужасное, что она ничего не видела! Словно сама темнота
решила ее удушить!
И вдруг вспыхнул свет. Хватка тотчас разомкнулась. Алёна
открыла глаза (оказывается, она ничего не видела не только из-за того, что
погасло электричество, но и потому, что от ужаса крепко зажмурилась!) и успела
заметить какой-то черный силуэт – словно сгусток тьмы, ее порождение! –
шарахнувшийся прочь к соседнему столику.
– ……………! – выкрикнул Влад сплошь непечатное. Волосы его были
нелепо разлохмачены, из-под пуловера вокруг шеи торчало несколько разноцветных
бумажных салфеток – на манер жабо.
Влад вскочил и ринулся было вслед темному силуэту, но его
остановил голос Жанны:
– Господа, просим соблюдать спокойствие! Не стоит мешать
актеру, когда он работает!
– Актеру?! – взревел Влад. – Это что за чучело! Мокрица!
Жаба!
– Это не чучело и не жаба, а «Робкий монстр»!
Жанна еле сдерживала смех. Такое впечатление, что она
откровенно наслаждалась ситуацией.
Tomorrow will be too late,
it`s now or never
My love won`t wait, –
заливался божественный Элвис.
Алёна машинально потирала горло – интересно, останутся пятна
или нет? «Робкий монстр»?! Ничего себе – робкий! Но монстр – однозначно!
Невозможно было понять, что у него за костюм – все мрачное,
фиолетово-серебряно-зелено-черное, все мерцает и переливается. Сгусток
враждебной энергии, вот что это – сгусток тьмы и зла! Сейчас он стоит около
соседнего столика, нависнув над пухленькой дамочкой, безвольно откинувшейся на
спинку кресла. Лапы скрещены на ее горле, однако выражение лица у дамочки
отнюдь не паническое – скорее истерически-восторженное. Мазохистка несчастная!
Сосед по столику хохочет-заливается:
– Так ее, так!
Монстр не послушался – оставил жертву в покое (на ее лице
промелькнуло жестокое разочарование) и метнулся к другому столу. Теперь его
добычей стала та самая тетка – с явными признаками вырождения на физиономии, –
которая пребывала в убеждении, будто на земле существует только один писатель и
зовут его – Тарас Шевченко. Та, которая подвела Алёну под монастырь!
Когда лапы монстра сомкнулись на ее горле, Алёна чуть было
сама не закричала: «Так ее, так!»
Вот он выхватил дамочку из кресла и без видимых усилий
воздел ее упитанное тельце на руки. Потом опустился на одно колено, на другое
посадил перепуганную, взлохмаченную жертву – и зал так и закатился: уж больно
карикатурно выглядела эта нелепая грузная тетка в объятиях монстра! Чудище
болотное и кикимора! И все это под сладострастные стоны Элвиса!
Зал ревел от восторга.
Алёна всегда очень болезненно воспринимала насмешки над
женщинами (видимо, по какой-то непонятной извращенности натуры, ибо вообще-то
женщин, как известно, хлебом не корми, только дай поиздеваться над сестрой по
Творцу!), однако сейчас она не сдержала злорадного, хотя и хрипловатого смешка.
За издевку над этой кикиморой монстру многое простилось, в том числе и ужас,
который испытала Алёна, ощутив его хватку на своем горле!
