Неслабое дело. Если верны ее догадки – дело вырисовывается
практически подсудное. И впрямь – целая шайка работает. Шайка из пяти человек.
А Носачев, интересно, тоже в деле? Или так, случайно примазался?
Тогда он рискует, ох, рискует… Дружки у него – один другого
краще. Не убьют – так в психушку упекут, им это устроить раз плюнуть.
Самое время, между прочим, поговорить обо всем этом со Львом
Муравьевым! Что ж Сан Саныч не звонит, не зовет на свиданку с приятелем?
Алёна набрала номер соседей – никого нет. А сотового Сан
Саныча она вчера по глупости не спросила, вот жалость!
Между прочим, Капа может его знать. А почему бы и нет? Во
всяком случае, за спрос денег не берут, а Алёне так и так надо повидаться с ней
и с Костей.
Алёна подошла к двери, открыла ее – и вскрикнула от
неожиданности: на пороге стоял Юрий Литвиненко.
– Привет!
– Привет, – прошептала она, охрипнув от неожиданности. – Ты
здесь что…
– Да ты с ума сошла? – крикнул Юрий сердито. – Почему трубку
не берешь?
– А мы что, уже окончательно перешли на «ты»? – не
удержалась от ехидства Алёна.
Юрий запнулся.
– Извините. Это я от беспокойства, честное слово. Иззвонился
весь: и вчера, и сегодня… Почему трубку не берете? То не берете, то занято у
вас мертво, а мобильник вообще отключен… – Улыбнулся обезоруживающе. – А вы
против, чтобы мы перешли на «ты»?
– Не люблю преждевременной фамильярности – ни в устной, ни…
в письменной форме.
– Учту, – кивнул Юрий. – Можно войти?
– Извините, но я хотела ненадолго уйти… к соседке.
– Я буквально на минуточку. – Юрий бесцеремонно отодвинул
Алёну и вошел. – Я хотел поговорить с вами , но не через порог ведь. Говорят,
это к расставанию – через порог говорить.
– А вам что, не хочется со мной расставаться? – снова
съехидничала Алёна.
– Пока нет. – Юрий захлопнул дверь.
Взял Алёну под локоть и провел в комнату:
– Да мне и в самом деле надо поговорить с вами! Сядьте-ка!
Она опустилась на край дивана.
Юрий подошел к окну, выходящему во двор.
– В прошлый раз я не обратил внимания, куда ваши окна
выходят. Чудесный двор! Бузина еще только начинает цвести, но запах такой
сладкий, его ни с чем не перепутаешь!
– Это жасмин, – пояснила Алёна. – А бузина с той стороны, с
Ижорской.
– Да? – со странным выражением спросил Юрий.
– Да, это точно, – сказала Алёна, словно о чем-то очень
важном.
– Поня-атно…
– Мне тоже.
Его глаза сузились.
– Вот оно что… тогда получается… – Он отвел глаза от Алёны,
глянул на компьютер.
Подошел. Уставился на экран.
Алёна знала, что он там видит: перевод второго письма. Она
не закрыла программу!
Сдавленно вздохнула.
Успеет вскочить, выбежать в коридор – или он поймает?
Нет. Не успела! Юрий отошел от компьютера и медленно
опустился в кресло напротив, закинув одну на другую длинные ноги. Мокасины на
нем были размера сорок шестого, не меньше, изрядно стоптанные и запыленные.
Джинсы под коленками жеваные, снизу обтрепанные до ниток и с застарелой грязью
на штанинах.
Куртка какая-то… явно ему большая, потертая джинсовая
рубашка…
Не отличается этот господин аккуратностью, что и говорить. И
волосы в хвостик собирает, похоже, потому, что лень их часто мыть, а вовсе не
ради соблюдения стиля. Не помешал бы этим волосам «Head and shoulders»! А еще
лучше – элементарный дешевый майонез «Провансаль»: радикальное средство от
перхоти!
Юрий сплел длинные пальцы и улыбнулся.
То ли готовится что-то сказать, то ли ждет, что начнет разговор
Алёна.
Много чести!
Его кресло стоит у самой двери. Не проскочить – перехватит!
Так что теперь тебе остается одно: тешить свою гордость, которая и не дала тебе
удрать.
Ну как же! Это ведь ниже твоего достоинства!
А ведь ты успела бы, успела! И в квартиру его могла бы не
впустить – вытолкнула бы за дверь, захлопнула бы ее, подняла крик…
Если бы да кабы, во рту бы выросли грибы, и был бы это не
рот, а целый огород!
Правильно говорил тот противный таксист: будь проще…
Буду. Если повезет.
– Ну, я вижу, ты всё знаешь… – протянул Юрий, указав легким
кивком на компьютер.
– Не всё, но кое-что, – сказала Алёна тихо. Боялась, что
голос задрожит, если она заговорит хотя бы самую чуточку громче.
– А что… – Он прищелкнул пальцами. – Что тебя навело на
мысль?
– Ну конечно, упоминание о красном свете! – честно
призналась она. – Я никогда не иду на красный. У меня фобия какая-то, честное
слово. И улицу где попало не перехожу. А ты… – Она запнулась, но тут же
продолжила: – А ты меня в тот вечер, когда мы шли с передачи, дважды на красный
тащил. Ты не дальтоник, случайно?
– А, так мы все-таки перешли на «ты»? – Светлые, холодные
глаза его откровенно смеялись. – И правильно, это сближает. Нет, я не
дальтоник, я вполне нормальный. Но какой смысл ждать зеленого света, если
дорога пуста и никто не мешает? И, главное, никто не увидит, как ты перейдешь
ее на красный свет…
– Ага, – кивнула Алёна. – Я так понимаю, это принцип жизни
«Робеспьера»? В том смысле что если можно что-то устроить безнаказанно, то это
нужно устроить? И плевать на правила и на людей?
– А ты на котором письме остановилась, на втором? Или прочла
третье и четвертое? – весело спросил он.
– Только два первых.
– Ну-у… – разочарованно протянул Юрий. – Так ты, значит,
ничего не знаешь, только предполагаешь! Я в последних двух письмах вообще всё
рассказал и по полочкам разложил, даже думать не надо!
– Так это ты их посылал, да? У меня мелькнула такая мысль… А
МОН, ну, Олег, знал об этом?
– А зачем ему лишние проблемы? – пожал плечами Юрий. – Я
просто воспользовался его электронным адресом, чтобы тебя посильнее запутать.
