– Да вот этот… эта сватья баба Бабариха меня сюда притащила!
– Лев коротко махнул пистолетом в сторону Сан Саныча, который в ответ только
неловко загородился рукой. – А вас дома нет. Зашли на минутку к Капе с
Простилкиным, а они нам такого порассказали, что теперь придется дело заводить
и на вашего провожатого, и на этого… я так понимаю, это доктор Литвиненко?
– Надо вызвать «Скорую»! – закричала Алёна, и тут все силы у
нее кончились, а слезы хлынули ручьем. – Вы что, не видите? Олег!..
Она с силой провела кулаками по лицу, вытирая слезы, и
удивилась: почему руки у нее черные?
Лев Муравьев посмотрел на нее с отвращением и только головой
покачал. Ну да, понятно, тушь-то, «L`Oréal», ведь не только осыпается
почем зря, она еще и совершенно не водостойкая…
– Алёна! – закричал Юрий, неуклюже повернув к ней голову, и
она увидела, что у него разбит нос и кровавая юшка стекает на подбородок.
Неужели это она его так… локтем?! – Алёна, ты не беспокойся, с этим мальчишкой
ничего не произойдет. Это только ампула, честное слово. Не о чем беспокоиться!
И вообще, может, хватит надо мной издеваться? Он сам нарвался, он мчался на
меня, я испугался и нечаянно нажал…
– Ты же хотел выстрелить в меня, – сказала Алёна. – Зачем?
Потом, когда я уснула, ты бы что сделал?
– Да очень просто угадать, я думаю. Вызвал бы «Скорую» и
отвез в свою психушку, как в свое время отвез Простилкина, – буркнул Лев
Муравьев. – Константин нам много чего рассказал!
– Да мало ли кто мог что наплести! – фыркнул Юрий. – Ни про
какую психушку я и не думал.
– А про что ты думал? – спросила Алёна.
Юрий хитро покосился на нее, но ничего не ответил.
– Ничего, – усмехнулась Алёна. – Мы это скоро выясним.
– Ну и каким образом? Пытать меня будете, что ли?
– Знаешь что? – сказала Алёна, наклонившись к нему. – Не
только ты умеешь морочить людям голову, понял?
– Как это? – озадаченно спросил Юрий.
– Да так. Я тебе правду сказала – я еще не читала твоих
последних писем. Но обязательно их прочту. Сегодня же!
– Да ведь ты их уничтожила! – вскинулся Юрий, но Лев сильнее
нажал ему на шею стволом, и он опять опустил голову. Его начала бить дрожь.
– Я их уничтожила в электронке, – объяснила Алёна. – Но они
остались на жестком диске! Я успела сделать копии и сохранить в «Моих
документах», понял?
Несколько мгновений Юрий молчал. Потом сказал:
– Во-первых, это никакое не доказательство. А во-вторых, я
требую пригласить моего адвоката!
* * *
Из истории
блужданий моей души
Все-таки не зря говорят, что вы, «Достоевские», –
первоклассные психологи. Меня так и тянет перед тобой исповедоваться как перед
психоаналитиком! Вернее, продолжать рассказывать тебе историю всех этих Л., Н.,
О., П., Р., С…. То есть никакого Р. в этой истории не возникло, зато О. и в
самом деле появился. Такой смешной мальчишка, зацикленный на ненависти к двум
конкретным людям: к С. и к одной даме, которую вполне можно обозначить литерой
А. Ты, конечно, понимаешь, о какой женщине идет речь. Откуда это стало
известно? Ну так ведь Л. – практикующий психиатр, психоанализом он тоже
баловался. О. однажды пришел к нему на прием со своими проблемами и все о себе
выложил. От него-то Л. и узнал, кто такая Алёна Дмитриева, имя которой наши
разбойнички нашли в кретинских письмах П. И вот тут-то до них доехало, что не
бывшая любовница П. должна отправиться с ним в некий банк… Л. и С. кое-как
расшифровали название этого банка. Они расшифровали и буквы, которыми П.
засекретил имя А. Они уперлись только в цифры, но не сомневались, что А. должна
их знать. Впрочем, уверенности не было.
Решили подобраться к ней поближе. Подобраться-то можно, но
как ее разговорить? Если она и правда знает о деньгах, то зачем ей об этом
болтать направо и налево? Л. предложил пойти по тому же пути, по которому уже
прошли с П. Однако сводить А. с ума было невыгодно. Ей ведь предстояло ехать в
банк и потребовать деньги. Слишком много психопатов в одном деле не должно
возникнуть, это подозрительно! Ее надо было сделать психологически зависимой от
Л. Для начала – поселить в ней неуверенность в себе, умеренно поднакачивать
галлюциногенами, создавать вокруг нее патовые ситуации… Л. разработал настоящий
стратегический план. Сюда входило и появление Анькиного мужа с ножом, и
таинственные звонки с обещанием напомнить какое-то прошлое, и стриптиз на улице
Федоровского… Кстати, в этом эпизоде участвовал О., но оказался сущим слабаком.
Короче, много чего было задумано, но удавались только мелочи. А крупные акции,
такие, как стриптиз, срывались. И стрельба во дворе, которая должна была
напугать А. до полусмерти, тоже цели не достигла. А так красиво было все
разработано, начиная с этого интеллектуального (ха-ха!) спора в «Барбарисе»… С.
случайно узнал от директрисы, когда именно А. там будет, ну, мы и подгадали наш
планчик к этому вечеру. Но именно тогда О. увидел в «Барбарисе» С. В нем О.
узнал человека, который фактически свел в могилу его отца. Он ринулся
выслеживать его, вломился во двор и закричал: «Предатель, я тебя убью!» То ли
голос у него сорвался от волнения, то ли произошло психологическое перемещение
во времени (ситуация, хорошо знакомая специалистам), и О. как бы снова стал
мальчиком, только что потерявшим отца… Короче, всем послышался детский крик: и
С., и А., и Л.
Да, Л. тоже был там. Он-то и стрелял в С. Кстати, мало кто
знает. что Л. – неплохой стрелок. Он попал туда, куда метил… Предполагалось,
что С. упадет будто убитый, А. начнет бегать в поисках помощи, а в это время С.
исчезнет. Потом планировалось уверить А., что ничего такого не происходило,
никакой стрельбы. Повторяю: это был один из шагов по созданию вокруг нее
атмосферы страха, нереальности, потери себя. Не повезло… во-первых, удар в
печень, даже смягченный бронежилетом, и в самом деле лишил С. сознания, а тут
еще рядом оказались какие-то приятели А., среди которых был милиционер…
Акция сорвалась – нет, не совсем сорвалась, потому что А.
забеспокоилась. И очень охотно приняла поддержку расположенного к ней доктора
Л.
Л. морочил ей голову как мог. Это уже описано раньше. Он
даже проводил А. до дому и не исключал возможности забраться к ней в постель.
Не удалось. Л. решил не торопить события и ушел…
И услышал, как кто-то кричит во дворе: «Предатель!»
Проще всего было предположить, что это – О. Известно, что О.
ненавидел А., он обращался к Л. за помощью, а тут вдруг увидел, как Л. идет к
А. домой. Вспыльчивый мальчишка вполне мог возмутиться.
