Зарисовка из психотерапевтической практики: «Или постель,
или надбавка!»
Знаете, чем «рабство» отличается от «нерабства»? Рабу платят
не за то, что он что-то сделал, а за то, что он есть. Да, ему платят — его
содержат, т. е. кормят, одевают, располагают на ночлег, обеспечивают
какую-никакую медицинскую помощь, часто образовывают (по крайней мере, в
профессиональной сфере). Это плата за то, что он есть. А сделал он что-то или
не сделал — это на его доходах никак не сказывается, а потому ему, конечно,
удобнее ничего не делать.
Вот в СССР и была самая настоящая рабская система, к которой
нас приучили и которой мы обучились. Нам «платили» за то, что мы были, имелись
в наличии, а вовсе не за то, что мы делали. Вспомните, любая инициатива
работника, любое его рационализаторское или какое еще угодно предложение
пресекалось начальством самым жесточайшим образом.
Почему? Потому что для воплощения этой инициативы,
во-первых, нужно было хоть как-то оторвать свою пятую точку от «начальственного
кресла» и хотя бы просто разобраться в предлагаемом нововведении, а потом его
легализовать (не более того!). Во-вторых, и это, может быть, самое существенное
(без этого качества в «начальственное кресло» советские структуры вообще не
пускали), нужно побеспокоить в свою очередь уже свое начальство. Ведь если
твое, как начальника, предприятие начнет перевыполнять план, это потребует
изменения генерального плана, а потом еще, не дай бог, распространения этого
опыта на другие аналогичные конторы. А это уже, как вы понимаете, настоящая
головная боль, морока, беспокойстве!
Нет, в нашем отечестве подобные начальники производств не
могли найти никакой поддержки, а при первой возможности и вовсе снимались со
своих мест как неудобные. И ведь они действительно были неудобными: если никто
ничего не " делает, а кто-то что-то начинает делать, он беспокоит тех, кто
ничего не делает. Мириться с подобными «нарушителями спокойствия» нельзя
категорически! — этот принцип исповедовала вся советская система, а потому он
стал психологическим стереотипом, сидящим в каждом из нас, в каждом из тех, кто
. составлял «человеческую массу» этой системы.
Мы привыкли сидеть ровно на своей пятой точке, будучи в
полной уверенности, что это «сидение» и есть работа. Это не так, совсем не так!
Но спросишь у отечественного работника: " «Что ты делал сегодня днем?», —
и он ответит: «Я был на работе». Заметьте: не работал, не делал то-то и то-то,
а «был на работе». Вот в самой этой формулировке, обозначающей не совершение
деятельности, а времяпрепровождение «на работе», и сокрыта наша основная
российская беда, которая, вопреки устоявшемуся мнению, отнюдь не в дураках и не
в дорогах, а в том, что под работой мы понимаем отбытие некой повинности, а
вовсе не конструктивный, созидательный труд. Эта рабская повинность абсолютно
неэффективна, она не конкурентоспособна. Рабский труд — это самый коммерчески
несостоятельный труд. Причем страдают в этом случае не только наниматели, а
прежде всего сами работники. В конечном итоге, здесь все в одной упряжке.
Один из моих пациентов, крупный бизнесмен, на заре своего
бизнеса, когда он только приехал из США, обучившись там западному менеджменту,
сразу столкнулся здесь с российской действительностью, которая потрясла его в
буквальном смысле этого слова. Дело было так. Он создал в Москве фирму, которая
занималась оптовыми закупками и распространением продовольственных товаров.
Склад фирмы работал круглосуточно, ведь, как известно, кто рано встает, тому
Бог подает, а кто и вовсе не ложится — тот явно соберет лучший урожай. Хотя,
конечно, в ночное время количество клиентов, нуждающихся в пополнении полок
своих магазинов, было небольшим, но все же они были, отсюда и режим работы.
Ночью на складе оставался один сотрудник, поскольку дел в
это время, как уже я сказал, было немного. И вот представители ночной смены
явились к своему работодателю с претензиями, причем сразу с двумя: во-первых,
мало платит, а во-вторых, пусть он оборудует спальное место.
— Меня это тогда просто поразило, — рассказывал мне
отечественный «менеджер западного образца». — Они просили меня одновременно о
двух вещах: чтобы я повысил им зарплату и оборудовал постель, чтобы они могли
спать во время работы, за которую я должен был повысить им зарплату! В ночную
смену работы действительно мало, но почему за это «мало» необходимо платить
больше? Спальное место можно организовать — ну, раз нет работы, пусть спят. Но
какая разница, где спать — дома или на работе? Почему в таком случае надо
вообще платить за сон на работе? И ведь я платил им как за дневную смену, где
дел действительно предостаточно! Но они захотели больше! Представляете?!
Что ж, комментарии излишни. Логика «западного менеджера»
абсолютно оправданна, но наш человек привык получать деньги не за то, что он
работает на работе, а за то, что он проводит на ней время. Если мы и дальше
будем рассуждать подобным образом, то, по всей видимости, никогда не будем жить
лучше. Если ты хочешь зарабатывать — должен— работать, и дело фирмы должно быть
твоим делом, ведь если фирма будет работать плохо, то и доходы у нее будут
низкие, следовательно, заработную плату просто не с чего будет платить.
Кто-то скажет, что наш отечественный работодатель, даже
получая сверхприбыли, не будет повышать своим сотрудникам зарплату. Согласен,
по большей части мозги у нашего работодателя устроены немногим лучше, чем у его
работников (хотя чем дальше, тем больше становится исключений из этого
правила). Но подумайте вот о чем: если фирма начнет зарабатывать больше, то она
неизбежно будет расширяться, значит, в ней будет увеличиваться количество
руководящих (на разных уровнях) должностей, которые оплачиваются выше тех, на
которых сейчас находится большая часть ее сотрудников. Если же вы подающий
надежды и надежный специалист, то, верно, в случае появления этих должностей
они будут предложены именно вам, т. е. ваша зарплата неизбежно возрастет.
Но мы продолжаем рассуждать по старинке, думать о своих
работодателях как об «эксплуататорах», отказываемся работать в полную мощь, а в
результате — и сами не развиваемся (что очень печально, поскольку без
собственного профессионального развития нам ничего нельзя будет добиться), и
наша работа (в том смысле, что мы в ней работаем) не растет, а потому наши
шансы на повышение оказываются минимальными. В ход идут прежние средства:
подсиживание начальников и отвратительный подхалимаж. Причем в результате все
так же страдает дело, а в конечном итоге — наше собственное благосостояние.
Работодатель — это во всем цивилизованном мире отец родной,
ведь он обеспечивает людям возможность зарабатывать, но в нашей, отечественной
действительности он или «буржуй», который что-то там себе «нахапал», или, в
лучшем случае, «дурак-начальник». И ведь даже если он что-то и «нахапал», бог
мой, он теперь дал возможность тебе заработать! Слава богу, что он «нахапал»,
жалко, что мало еще «нахапал»! Да и как не быть «дураком-начальником», если все
сотрудники смотрят на него как на «дурака» и категорически, я подчеркиваю,
категорически изображают из себя баранов, которые ничего не понимают и делать
ничего не будут — хоть режь их!
