— Скажите ему, что психотерапевт все это лечит. Если ему
действительно захочется от этого избавиться, пусть приходит на консультацию…
— Нет, нет… Он не придет… — Тамара снова отчаялась.
— Ну, что я могу поделать? Мы или думаем о качестве жизни,
или не думаем, — при всем желании помочь не могу, помочь можно только в том
случае, если твою помощь готовы принять.
— И с дочкой я не знаю, что делать… — снова простонала моя
собеседница.
— А вы знаете, что у вас у самой депрессия? — спросил я
Тамару, не особенно, впрочем, рассчитывая на понимание.
— У меня?! У меня депрессии нет! — категорично заявила
Тамара.
— А слезы у вас уже второй раз за десять минут нашего
разговора проступают, это что, признак хорошего душевного расположения? И я
думаю, вы каждый день плачете.
— Да… но… я отвлекаюсь, пытаюсь как-то себя занять… — Тамара
настойчиво пыталась убедить меня в том, в чем меня просто невозможно было
убедить: «У Тамары все хорошо!» — Сейчас я специалиста по ландшафтам взяла —
очень талантливую девушку. Она парк обустраивает вокруг нашего загородного
дома…
— Вы сейчас не работаете — я правильно понимаю?
— Да, мы когда с мужем с Севера приехали, я пару лет
поработала, а потом перестала — незачем, — подтвердила мою догадку Тамара.
— А с дочерью все благополучно — «хорошая девочка», учится,
серьезная, но с вами конфликтует, не слушается, разговаривать не хочет, уходит
в свою комнату…
— Да! Я только начинаю с ней о чем-то серьезном говорить,
как она отворачивается и идет в свою комнату! — в голосе Тамары прозвучали
металлические нотки раздражения.
— И вы полагаете, у вас нет депрессии? — спросил я
недоверчиво.
— Нет, я же справляюсь, — растерялась Тамара,
— Ну, хорошо. Я знаете, что думаю? Вам нужно открыть свой
цветочный магазин, только так, чтобы в нем вы именно работали — изучили все
нюансы этого бизнеса, все «про цветы», лично отбирали и приглашали дизайнеров,
курировали поставки, инструктировали персонал на предмет работы с покупателем,
— я произносил эти фразы слегка отстраненно, так, словно бы к Тамаре это не
имело никакого отношения.
— Но я не цветочница, я — нефтяник! — почти что в состоянии
ужаса воскликнула Тамара.
— Вот и хорошо. Будем считать это сменой обстановки! —
постановил «добрый доктор».
Я крайне редко даю такие дурацкие рекомендации, но поскольку
я ничем не мог помочь этой женщине (вследствие исключительного ее сопротивления
всякому моему участию), то и ограничился данным, отнюдь не случайным
замечанием. Вероятность того, что она последует моему совету, была минимальной.
Разъяснять, почему я думаю, что ей нужно поступить так, а не иначе, я не стал,
потому что… потому что не стал — оставил карточку, встал, поблагодарил за
проведенное время и распрощался. Но почему, отчего, — в связи с чем «цветочный
магазин»?
Если муж Тамары, как я предполагал, находился в депрессии,
то ее непродуманные должным образом, в значительной части случаев навязчивые
попытки как-то повлиять на его жизнь могли обернуться лишь ухудшением их
супружеских отношений и его депрессивного состояния. Состояние самой Тамары
тоже бы ухудшилось, а там уже одно за другое и пиши пропало. С другой стороны,
Тамара, что следовало из моих наблюдений, была от природы человеком активным,
деятельным и властным. Возможно, потому она и не усидела на прежней работе, где
разгуляться подобной активности было негде (когда муж — «большой начальник»,
положение жены в «трудовом коллективе» весьма специфическое). Вот Тамара и
сосредоточилась на муже, и, по всей видимости, в особенности — на дочери. А
дочь — хоть и юная, но уже почти взрослая, самостоятельная, так что тут, что
называется, нашла коса на камень. Поскольку же Тамара больше ничем в этой жизни
не была озабочена, эта коса, даже натыкаясь на камень, продолжала свою
бессмысленную и вредную для обеих сторон миссию — наносить царапины и
затупляться.
Теперь предположим, что Тамара занялась каким-то «своим
делом», которое было бы ей интересно, требовало бы от нее изучения предмета,
работы с людьми, руководящих навыков и способностей, развитых в ней Севером
(там она, очевидно, не в самой скважине работала, а технологом каким-, нибудь,
инженером руководящего звена).
Во-первых, муж перестал бы думать о том, как ему избавиться
от ее навязчивых беспокойств за него (в депрессии хочется, чтобы все тебя
оставили в покое, хотя бы дома), и заинтересовался, может быть, чем она
занимается. Во-вторых, дочь перестала бы смотреть на свою маму как на
самодуршу, которая «сидит дома, жизни не знает, ничего не делает», а если что и
умеет, так это давать «бессмысленные ценные указания». В-третьих, самой Тамаре
нужно куда-то деться, а раз она уже занялась «ландшафтами», то в цветочный
бизнес ей прямая дорога. Благо, при ее достатке можно заниматься чем угодно.
Я ничего не слышал о Тамаре более года, быть может, даже
полутора. Потом у меня снова объявился тот пациент, который некогда меня ей
сосватал, и сказал, что Тамара хотела бы со мной встретиться. Надо сказать, что
на этот «бизнес-ланч» я собирался без всякого энтузиазма, и… ошибся.
— Я снова не знаю, о чем с вами говорить… — начала Тамара, а
я снова мысленно схватился за голову. — В общем, я не знаю, как это у вас
называется и имеет ли это к вам какое-то отношение, но я все-таки хотела вас
поблагодарить.
— За что же? — удивился я, поворот дела меня весьма
обнадежил.
— Вы тогда, при нашей первой встрече, сказали, помните, про
цветочный магазин. Я еще вам ответила, что я не цветочница, а нефтяник, — она
смущенно улыбнулась.
— Конечно, я все хорошо помню.
— Ну, я тогда подумала, что вы какой-то, ну, в общем,
странный доктор. Потом посидела в ресторане, заказала вина,
вспомнила одну мою знакомую, которая открыла косметический
салон, и подумала, что, может быть, попробовать «цветочный бизнес», поручить
кому-нибудь управление. Потом вспомнила, что вы говорили об изучении, подборе
персонала, работе с поставщиками, т. е. о работе. И стала работать.
Дальше у Тамары все получилось, как я и предполагал (на что,
впрочем, никак не рассчитывал). Дело ее увлекло, муж согласился на него с
радостью, дочь сначала смотрела на мать скептически, а теперь даже стала
проявлять признаки уважения. Сама же Тамара воспряла духом, ей стало интересно,
постоянно новые лица, она думает о «расширении». Таким образом, самореализация
в жизни Тамары чудным и, вместе с тем, естественным образом совпала с
гармонизацией внутрисемейных и межличностных отношений. Всех проблем Тамары эта
ее новая работа, конечно, не решила, но, по крайней мере, в какой-то части
разгрузила ситуацию и снизила остроту. Проблемы мы создаем себе сами своей
необдуманной жизненной политикой.
