II. Монархия и внутренняя политика
На протяжении многих веков, вплоть до 1914 года, лицо Европы определяла именно монархия. Лишь три страны – Франция, Португалия и Швейцария были республиками. В современной Европе, если исключить такие карликовые государства, как Люксембург, Лихтенштейн и Монако, осталось всего семь монархий. В их число входят Швеция, Испания, Великобритания, Дания, Бельгия, Нидерланды, и Норвегия. Являясь одной из самых старых, британская монархия и по сей день служит прототипом для других конституционных монархий. Монарх – гарант мира и спокойствия внутри общества, что служит, в свою очередь, залогом единства и безопасности государства. На протяжении длительного исторического времени монархическая система оказывалась способной обеспечивать эволюционное развитие общества.
Те государства в Европе, которым удалось сохранить монархию, представляются одними из наиболее стабильных стран в мире. Конечно, не стоит делать вывод, что этим они обязаны только лишь монархическому строю, однако и ему в том числе. Причина скорее заключается в том, что эти страны в условиях монархического строя придерживаются стабильного, преемственного, эволюционного подхода в развитии государства, так как их устройство коренным образом не видоизменялось. У них не было идеологического конфликта на пути развития демократии, что, как представляется, является важным фактором в содействии их экономическому прогрессу. То же касается и политической сферы. Поэтому, обладая завидной стабильностью во всех сферах, монархические государства делают выбор в пользу сохранения своего политического строя.
Глава 1. Роль института монархии во внутренней политике страны
Отношение к институту монархии в такой, казалось бы, консервативной стране, как Британия, не стоит на месте. Например, во время длительного премьерства Маргарет Тэтчер (с 1979 по 1990 год) довольно резко изменилось отношение к традиционным британским институтам, таким как государственная служба, Англиканская церковь, Би-Би-Си, университеты и др. Институт монархии не подвергался нападкам, но Тэтчер была убеждена, что любое учреждение не может защитить себя лишь тем, что оно существовало в течение долгого времени. Его политика должна быть более утилитарной, то есть практичной. В противном случае, это учреждение следует ликвидировать, или, как минимум, коренным образом реструктурировать
[119]. Но, несмотря на столь критичные замечания Тэтчер, – наиболее авторитарного после Черчилля премьера, – её реверанс перед королевой был всегда значительно глубже, чем у других, а голова склонена ниже, что, по мнению историка Николаса Дэвиса, показывало её искреннее уважение к королеве
[120].
Существуют признаки, что реструктуризация может постигнуть и монархию. Однако чем больше монархия будет доказывать свою необходимость, тем больше она будет терять свои магические черты, становясь всё более практическим институтом.
Многие британские историки утверждают, что две очень важные роли монарха – глава Англиканской церкви и глава Содружества, – в будущем могут быть сильно обесценены и, в худшем случае, ликвидированы. К настоящему времени отношения между сувереном и Англиканской церковью стали совершенно символическими и церемониальными. Сильно изменилось и отношение общества к религии, перестали соблюдаться религиозные обряды, и духовность в современном западном мире перестала быть нужной (важной).
Будут происходить подобные события или нет, зависит, конечно, не только от монархии. Ей не подвластно определять ход истории, как и политики. Монархия даже не может гарантировать, что подобных событий не допустит. Станет монархия светской
[121] или нет, зависит не от королевы и членов королевской семьи, а скорее от более широких социальных и международных тенденций развития, от которых монархия (вольно или невольно) не может оставаться в стороне.
Роль королевы во внутренней политике в основном заключается в её общественной деятельности: общение с подданными, официальные визиты в различные концы королевства, благотворительность, церемонии, посещение значимых мест и мероприятий, дарование королевских грантов и т. п. Политическая же роль заключается в открытии и роспуске парламента, назначении премьер-министра, еженедельных встречах с ним, на которых обсуждаются злободневные политические вопросы, а также выполнение своих королевских обязательств, диктуемых Тайным советом и сохранением конституционности.
Институт монархии как бы маскирует изменения в политической жизни, что является очень важным для страны. Какие бы инновации не применялись в экономике или политике, королевские церемонии остаются неизменными, и соблюдаются в строжайшем соответствии с их изначальным видом.
Чем весомей смысл понятия «королевский», тем значительней будет политика, проводимая от лица монарха. Можно даже сказать, что между монархом и правительством заключён взаимовыгодный контракт, обязывающий обе стороны следовать предписанным правилам поведения: правительство задаёт тон будущей политике, а королева выступает в его поддержку, конечно, при условии, что она с ним солидарна. Таким образом, авторитет, как королевы, так и правительства находится на неизменно высоком уровне. Какой бы зависимой от правительства Елизавета ни была, формально она обладает правом вето, которым может воспользоваться в любой момент, – другой вопрос, будет ли она его использовать.
В момент, когда королева Елизавета II стала монархом, некоторые члены парламента и правительства ещё даже не родились. Поэтому существует очень немного вещей, которые она не видела или не понимает. В настоящее время – она самый опытный монарх в мире, а её долгое и успешное правление, как представляется, обязательно войдёт в историю как одно из самых достойных.
Принято считать, что Елизавета не имеет права голоса и может высказываться или действовать только по совету премьера. Такое утверждение не совсем верно – если королева сочтёт какое-либо действие или решение правительства неправильным, а то и вовсе ошибочным, она, согласно Бэджету, имеет право указать министрам на это
[122], довести своё мнение до сведения членов кабинета, но повлиять на его решение она не может.
У королевы всегда «особые отношения» с премьер-министром – главной фигурой британского правительства, который представляет политическую партию, находящуюся у власти, и который обладает исполнительными функциями, номинально принадлежащими монарху.
Несмотря на то, что по конституции монарх должен оставаться политически нейтральным лицом, он еженедельно даёт аудиенции премьер-министру на протяжении всего срока его пребывания у власти. Никаких записей не делается, и ни королева, ни премьер-министр после неё не рассказывают о чём шла речь. По словам Джонатана Пауэлла, в задачу которого в качестве секретаря премьер-министра входило поддерживать связь с Букингемским дворцом и королевской семьей, а также готовить повестку дня еженедельных встреч королевы и Тони Блэра, аудиенция является лишь «теоретической», так как её стороны не придерживаются протокола и зачастую, вместо обсуждения серьёзных проблем, просто «сплетничают»
[123]. Вместе с тем, из мемуаров некоторых бывших премьер-министров, например Эдварда Хита, известно, что на таких встречах обсуждаются как вопросы внутренней, так и внешней политики
[124]. Общение монарха и премьер-министра всегда остаётся конфиденциальным. Один из премьеров, Джон Мэйджор, в шутку называл аудиенции «сеансом психоаналитики», подчёркивая правило неразглашения обсуждаемых тем. Если встреча с премьер-министром по каким-то причинам не может состояться, то королева и премьер обсуждают все важные вопросы по специально-выделенной линии телефона, чтобы их никто не мог прослушать. Как отмечает Маргарет Тэтчер в своих мемуарах, сохранение негласности встреч является жизненно-важным не только для нормальной работы института монархии и правительства, но и для сохранения конституционных основ, по которым королева должна находиться вне политики
[125]. Помимо прочего, утверждает Тэтчер, общение с монархом не является всего лишь формальной процедурой, а представляется довольно важным аспектом политики, так как у монарха есть одно высочайшее право советовать, и такой опытный монарх как Елизавета II порой может обратить внимание премьер-министра на совершенно неожиданные вещи
[126]. Впрочем, известно, что у Тэтчер были расхождения во взглядах на некоторые проблемы с королевой, но несмотря ни на что, Елизавете удавалось поддерживать нейтральные и даже миролюбивые отношения не только с ней, но и со всеми прочими политическими лидерами
[127].
