– Ты повторял, как заведенный: «Бог, Бог, Бог…» Потом затихал на время, потом опять повторял. Бог, Бог, Бог…
– Может, не Бог, а Бо? – нахмурившись, уточнил Громобой.
Рупор задумался ненадолго, а потом неуверенно произнес:
– Может, и Бо… но что есть Бо, о Великий?
– Ничего. Продолжай, – решив не вдаваться в подробности, велел нейромант.
– Две недели мы пытались сохранить выбранную тобой оболочку, давали ей пищу, переодевали и мыли тебя…
Громобой невольно поежился, представив, как Дети Механизмов возятся с ним, нагим. Умом он, конечно же, понимал, что фанатики все сделали правильно, но ему все равно было противно об этом думать.
– Ближе к делу.
– И вот на пятнадцатый день это жалкое бренное тело приняло твой неукротимый дух. По крайней мере, ты говоришь со мной, о Великий Механик! А скоро ты совершишь свои первые шаги по нашей проклятой земле… а потом начнешь все упорядочивать!..
– Не опережай события, Рупор, – хмуро осадил разошедшегося дикаря нейромант. – Я только пришел в себя, а ты уже строишь планы по изменению мира…
– Простите, о Великий Ме…
– Давай, если уж не можешь совсем без этих высокопарных обращений, хотя бы ограничимся простым «о Великий»?
– Как скажешь, о Великий.
– Так‑то лучше. Что ж, со мной более‑менее понятно. А что с вашим племенем?
– А ты разве не знаешь о нас? – изумился Рупор.
– Не забывай, что я две недели провел в беспамятстве. Ну и до этого я не мог уследить… за всем. Так что давай, рассказывай по порядку. Где мы сейчас находимся, например?
– Этот район с давних времен зовут Тушино, о Великий.
– Здесь все племя?
– Да, Великий. Нас осталось не так много, как раньше. Дюжина женщин, две дюжины мужчин и я, голос моего племени. Но мы с радостью накормим твой аватар, о Великий, и любой из нас охотно станет твоим новым сосудом, если старый тебе не подойдет…
– То есть если я умру? – хмыкнул нейромант.
– Не только. В преданиях сказано, что человеческая оболочка может не позволить тебе упорядочить наш проклятый мир. Но ты не переживай, о Великий. Мы, Дети Механизмов, в таком случае непременно освободим твой дух, чтобы он смог подобрать себе более подходящее вместилище…
– Погоди‑ка, – нахмурившись, остановил его Громобой. – То есть, ты хочешь сказать, если с упорядочением мира не задастся, вы меня… убьете?
– О, нет! – хохотнул Рупор. – Как можно убить божество?
У бородача отлегло от сердца.
– Мы избавимся лишь от твоей нынешней телесной оболочки и дадим тебе новую, какую захочешь!
Нейромант так и замер.
– Но кто знает, сколько потребует процесс подготовки к упорядочению? – осторожно уточнил он.
– Ты, о Великий, – искренне улыбнулся Рупор. – В твоих преданиях сказано, что через тридцать дней после твоего пришествия мир будет упорядочен. Сегодня пятнадцатый день. Половина срока пройдена. Если через две недели ты не упорядочишь мир, мы дадим тебе новое тело. И – да, ты упоминал, что твой нынешний сосуд может противиться смерти, так что не переживай, о Великий, протесты оболочки нас не остановят…
Рупор говорил и говорил, а Громобой рассеянно смотрел в стену перед собой, пытаясь понять, есть ли повод для беспокойства.
У него был «Рекс», готовый рвать и метать, но мог ли он спасти хозяина от своры фанатиков? Они готовы сами идти к Щелкуну, сами нырять ему в пасть, а он пока слишком немощен, чтобы избежать обычного ножа.
«Но у меня, по крайней мере, есть еще пятнадцать дней на то, чтобы восстановить силы и покинуть лагерь этих сумасбродов…»
Взгляд нейроманта скользнул к поясу штанов.
Вот только перед тем, как сбежать, надо будет всенепременно отыскать его верные огнестрелы.
Без них реинкарнация Великого Механика чувствовала себя уж больно неуютно.
* * *
Плохо попасть под дождь, когда ты в пути. Однако куда хуже под дождем сражаться. Мало, что видимость ухудшается, так еще и удары теряют былую хлесткость – ведь клинку приходится прорубаться не только через воздух, но и через стену воды, а это уже ощутимые потери в скорости.
Однако еще опасней был туман, который обыкновенно случался после проливного дождя. Смотришь и гадаешь, что перед тобой – природное явление или хитрая ловушка кровожадных шамов? И как правильно вести себя в непроницаемой дымке? Соратников ты не видишь, приходится окликать друг друга, чтобы не потеряться. А у шамов, как говорят, настолько острый слух, что они прекрасно слышат человеческую речь даже с расстояния в несколько километров. Да и в тумане, надо думать, видят эти кровопийцы прекрасно, иначе какой им смысл добровольно лишаться возможности рассмотреть противника в деталях?
И вот теперь дружинники во главе с Захаром, мокрые до нитки, стояли у границы подобной дымки. Каждый из них прекрасно понимал, кто может таиться в этой практически не проницаемой пелене, и оттого не особенно хотел идти вперед.
– Ну и что это, если не свинство? – осведомился десятник, вопросительно посмотрев на побратима, чей фенакодус нетерпеливо выплясывал под наездником.
Ехать решили буквально на следующий день после возвращения, поэтому Игорь успел только выбрать, но не объездить ретивого скакуна. Пока обходилось без происшествий, но дружинник уже понял, что фенакодус ему достался с характером, поэтому держал ухо востро. Главное, чтобы строптивость его нового скакуна не сказалась в ближайшем бою, иначе это может сыграть с Игорем злую шутку. Побегут на них те же нео, размахивая дубинами и мечами, а фенакодус возьмет и сбросит наездника, поднесет его врагу, так сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Впрочем, идти пешим или же делить скакуна с другим разведчиком Игорь, конечно же, не собирался: мало, что глупо, так еще и неудобно.
«Нет уж, Буран, терпи, – подумал дружинник, сжимая бока не в меру ретивого фенакодуса. – Я хочу обратно в Кремль вернуться, ты тоже хочешь, так давай помогать друг другу, а не мешать».
– Игорек, ты оглох? – довольно грубо осведомился Захар.
Погруженный в мысли светловолосый разведчик при упоминании своего имени встрепенулся и удивленно посмотрел на десятника.
– Что? А. Ну тебе‑то видней, свинство это или обыденность.
– Ловушек в Зоне хватает, – сказал десятник. – Но туман – одна из самых коварных. Там столько всего может прятаться… Ты ж, получается, и не сталкивался с ним никогда?
– А когда б мне сталкиваться? – фыркнул Игорь. – Это ж мой третий рейд.
– А ты что думаешь, Мих? – оглянулся на дружинника Захар.
– Думаю, обходя, мы рискуем еще на что‑нибудь нарваться, – заметил опытный разведчик. – Хоть и в туман соваться – приятного мало, но есть напасти и похуже.
