– Надеюсь, нигде, – облизав потрескавшиеся губы, ответил мерзавец. – Надеюсь, его крысособаки сожрали или био… Было бы отлично!..
– С чего это вдруг ты ему смерти желаешь? – хмыкнул Игорь. – Ты ж на него работал!
– Я не на него работал больше, а на брата его, Кондрата, – поправил пленник.
– Так Кондрат его брат? – удивился дружинник.
Они с десятником обменялись взглядами.
– Ну да. Я склад ихний охранял, Вадим к нам захаживал, конечно, но я с Кондратом больше был… – Бугай закашлялся. – А потом… потом Вадим вас притащил, ну и… ну и все.
– Что‑то не больно верю я в такую резкую смену настроения, – заметил десятник, подозрительно глядя на пленника.
– А что тут не… не верить, кхм… Пока было спокойно, держался его. Но махинации его мне никогда не нравились… так‑то…
Выкручивается, подумал Игорь, хмуро рассматривая ерзающего мужчину. Впрочем, бугай вел себя, как и любой другой наемник – работал на кого‑то ровно до той поры, пока этот кто‑то давал ему кров и пищу, после же мог запросто ополчиться против вчерашнего командира. Так что, вроде бы, ничего удивительного. И подозрения Захара, как будто, совершенно беспочвенны.
«Вот только мне и самому этот мерзавец не по душе…»
Игорь уже открыл рот, дабы спросить, что пленник забыл в окрестностях Кремля, когда снаружи послышался металлический скрежет. Встрепенувшись, оба побратима разом повернулись к окну. Они не понаслышке были знакомы с подобным угрожающим звуком, который, как правило, издавали несмазанные шарниры плотоядных биороботов, денно и нощно снующих по Москве в поисках пищи.
Захар принял решение моментально.
– Берем его и уходим, – быстро сказал он. – Допрос продолжим в Кремле.
– Что это за звук? – дрожащим от волнения голосом спросил мужчина, с опаской косясь в сторону окна. – Это… это био, да?
– Закидывай на меня и ходу, – предложил Игорь. – А там к Михе закинем, он же хвастал, что его Тягач может хоть тонну на себе увезти…
Захар отрывисто кивнул и, ухватившись рукой за веревку, которой был связан пленник, живо вздернул его на ноги. Игорь перекинул мужчину через плечо, словно мешок картошки, и, пыхтя, побежал в коридор. Захар шел следом, прикрывая тыл от возможной напасти: судя по тому, что скрежет не стихал, а, напротив, с каждой секундой становился все громче, био стремительно приближался к их временному пристанищу.
– Что случилось? – обеспокоенно поинтересовался Тимофей, когда Захар и Игорь с пленником на плече выбежали из здания.
– А ты скрежет не слышал? Био идет, – бросил десятник. – Пора нам уходить.
– Миха, примешь? – спросил Игорь, шумно дыша: даже для такого верзилы, как светловолосый разведчик, пленник оказался слишком тяжел.
– Закидывай, – милостиво разрешил конопатый товарищ.
Пара мгновений понадобилась, чтобы уложить маркитантского прихвостня поперек седла.
– А ты ко мне забирайся, – распорядился десятник. – Вместе поедем.
Игоря упрашивать не пришлось: приняв руку помощи, он позволил затащить себя на спину захаровского скакуна.
– Какой это у тебя по счету фенакодус? – уточнил старший побратим тихо, так, чтобы слышал его только Игорь. – Двадцатый?
– Второй, – хмыкнул дружинник. – Нашел время шутки шутить, тоже мне…
– Все равно много, второй раз на рейде и второго скакуна потерял… Этак фенакодусов не напасешься!
Игорь ничего не ответил, только покачал головой и фыркнул.
Захар тоже усмехнулся и, пришпорив фенакодуса со звучным именем Горд, направил его к кремлевским стенам.
Глава 1. Наследие
Игорь сидел на лавке и нервно притопывал сапогом по полу, когда в помещение вошел Захар.
– Ну что там? – спросил младший побратим, вскакивая с лавки.
– Чего ты так переживаешь? – усмехнулся десятник. – Никуда этот твой мерзопакостный наемник не денется, чем дольше в остроге просидит, тем охотней все нам расскажет.
– А воевода‑то что сказал? Дал добро на допрос? Или сам хочет с ним говорить?
– Да ему‑то зачем? Это же в первую очередь наше с тобой дело. И воевода прекрасно понимает, что лучше и подробней нас с тобой этого типа никто не расспросит.
Игорь кивнул. И действительно: что мог испросить у пленника тот же Миха? Или сам воевода? Тогда как у Захара и особенно у Игоря имелось к наемнику немало любопытных вопросов.
– Ну что, пошли? – десятник вопросительно посмотрел на побратима.
– Как скажешь, – пожал плечами светловолосый дружинник.
Игорь старался казаться равнодушным, однако на самом деле буквально сгорал от нетерпения. Еще бы! Разве мог он предположить, что буквально через две недели после их злоключений в Кремле окажется прихвостень коварного маркитанта?
«Возможно, конечно, он никак не поможет нам в поисках Вадима, – думал Игорь, шагая следом за Захаром по коридору. – Тем более вон как он его ненавидит! Но попытаться выудить у него эту информацию определенно стоит».
Они вышли на улицу и тут же погрузились в привычный уху шум – вдали звенели клинки тренирующихся воинов, клокотали горны и гудели меха кузнецов, гомонили люди у домов, потрепанных, но все еще способных приютить под своей крышей жителей Кремля. Скользя взглядом по окрестностям, Игорь невольно обратил внимание на ребятню, которая играла в узком проулке – улыбки и смех большинства малышей разительно контрастировали с хмурой миной крохотного брюнета. Ему было на вид лет пять, может, шесть, но он казался этаким маленьким взрослым. Пока другие наслаждались дуракавалянием, он стремился победить в этой, как будто, пустяковой игре.
«Явно большой человек вырастет, – подумал Игорь, с удовольствием наблюдая за потугами коротышки. – Наверняка, сын кого‑то из наших…»
Когда‑то и они с Захаром тоже были подобными «буками». В иное время и в ином месте их бы, наверное, сочли страшными занудами, но здесь, в Кремле, ценился в первую очередь серьезный подход к делу. Жизнь современного человека была слишком коротка, чтобы тратить ее понапрасну. Каждый знал это с младых ногтей, но не всяк умудрялся побороть соблазн. И, по иронии, особенно сложно было взять себя в руки как раз носителям D‑гена, кому в будущем надлежало с мечом в руках защищать родную крепость на стене или за ней, в московской Зоне. Урожденный пахарь, ставший дружинником – нонсенс. А вот носители D‑гена, «скатившиеся» до мастеровых, встречались чуточку чаще.
«Похоронить талант и доверие окружающих – это, конечно, надо умудриться…»
На входе в острог скучал бледный русоволосый стрелец. Было ему лет двадцать пять, как Захару, может, даже меньше. Завидев, что к нему приближаются двое дружинников, стрелец приосанился и приветствовал вновь прибывших со всем надлежащим почтением. И разведчики, не задумываясь, ответили ему тем же.
