Среди обломков разрушенного здания возлежал, вяло шевеля хвостом «Скорпион В1», боевой тактический робот, срисованный с одноименной ядовитой твари, некогда обитавшей в песчаных пустынях. Красный свет в глазах предательски мигал – то гас, то вспыхивал снова, а после опять тускнел. Левая клешня со сломанным креплением болталась на проводах разных цветов и толщины, правая же отсутствовала вовсе; сколько ни вглядывался Громобой в горы строительного мусора, так и не увидел ничего похожего на нее.
«И как его так завалило? – мелькнула мысль в лохматой голове нейроманта. – Сам он, что ли, сдуру врезался в здание? Да нет, как бы он так умудрился? Хотя… если мозги каким‑то образом отключились, а двигатели нет…»
Еще будучи стаббером, Громобой однажды слышал от товарища историю про сбрендившего био класса В, то ли «Раптора», то ли того же «Рекса», который вот так же, с разгону, врезался в огромную двенадцатиэтажку. Дом в общем‑то устоял, но часть перекрытий похоронила сумасшедшего робота под собой. И если раньше нейромант не особо верил в эти россказни, то теперь как будто воочию наблюдал результат подобного безумства…
«Хотя, может, здесь Природа погуляла?» – вдруг осенило бородача.
«Скорпион» в своем нынешнем виде казался абсолютно беспомощным. Даже хвост его шевелился до того медленно, что столь вялого взмаха, наверное, избежала бы даже слепая крысособака с перебитыми задними лапами. Конечно, рисковать не стоило… но именно сейчас Громобой был уверен: ему ничего не грозит.
Мысленно велев Щелкуну оставаться на месте, он попытался прикоснуться к разуму покалеченного робота… и ужаснулся, когда «Скорпион» ответил на его попытку десятками ярких картин из недалекого прошлого. Гигантский робот, десять метров в длину и два в высоту, был до смерти напуган. Открыв рот, Громобой наблюдал за мелькающими перед внутренним взором сценками – обрушивающееся на «Скорпиона» здание, десятки туров и фенакодусов, крушащих его броню, крысособаки, зубами раздирающие проводку и гибнущие от ударов током… и сама Природа. Картинка мелькнула и исчезла, позволив нейроманту рассмотреть только темный силуэт, наблюдающий за происходящим из полумрака заброшенного дома с надписью «Аптека» над входом.
«Мне почудилось, или она улыбалась, когда ее твари рвали «Скорпиона» на части?»
Оставив сознание робота в покое, Громобой снова уставился на него обычным взором. Он терпеть не мог био, почти так же, как нео, но время, проведенное в компании Щелкуна, конечно же, оставило свой отпечаток. Случись подобное год назад, и бородач только порадовался бы гибели очередного врага рода человеческого. Однако, глядя на «Скорпиона» теперь, он видел не кучу металлолома, а живое существо, которое медленно умирало в муках.
«Никто не заслуживает таких мучений. Даже нео».
Громобой убивал быстро и никогда не получал никакого удовольствия от процесса. Он считал себя этаким санитаром московской Зоны – человеком, который планомерно уничтожает наполняющую ее грязь в виде мутантов. Вот только сам нейромант до сих пор не знал, кто для него «Рекс» – инструмент или все‑таки верный «питомец»? Щелкун рвал глотки врагам Громобоя, но он не хотел этого, а всего лишь выполнял волю «хозяина». Выходит, стальной ящер – всего лишь оружие? Но разве могут у оружия быть мозги?
«Моя любовь к философии однажды сыграет со мной злую шутку», – с грустью подумал Громобой.
Впрочем, если учесть, что он уже год скитался по Зоне в полном одиночестве, чем ему еще себя было занимать, как ни размышлениями о том и о сем?
Бородач смерил «Скорпиона» задумчивым взглядом. По‑хорошему, ему бы развернуться и уйти, но он медлил, не зная, как поступить правильней .
«Сколько еще промучается этот био? День? Два? И все это время он будет изнывать от голода и пытаться встать, дабы закинуть хоть что‑нибудь в ротовой отсек…»
Щелкун медленно стронулся с места и побрел к поверженному «Скорпиону». Раненый био смотрел на здорового собрата с ужасом – кажется, он понимал, к чему все идет, и, разумеется, не считал быструю смерть за благосклонность. Впрочем, любое живое существо цепляется за жизнь даже тогда, когда шансов ее сохранить практически не остается. Смертельно раненный фенакодус, завидев дуло пистоля, будет пытаться всеми правдами и неправдами уползти прочь, а у био, что бы там ни мнила Природа, психология мало чем отличается от любой твари из плоти и крови, так что благодарности здесь ждать не стоило. Да и что еще мог сделать Громобой? Заняться ремонтом био, в надежде, что, исцелившись, «Скорпион» примкнет к их странной армии из двух солдат? Такого не будет и быть не может.
Меж тем Щелкун приблизился к «Скорпиону» вплотную. Тот заметно оживился – если за оживление можно было счесть то, что хвост его задвигался немного быстрей. Щелкун постоял недолго, а затем поднял ногу и со всего размаху опустил ее на головную башню увечного робота, которая у этой модели плавно переходила в туловище. Красные глаза лопнули, с гулом в стороны брызнули искры. «Скорпион» конвульсивно вздрогнул, а потом мелко затрясся всем телом. Через поднявшуюся пыль Громобой увидел, как со свистом отлетели в сторону несколько болтов и сломанных клепок. Ему стало даже жалко этого био, но он тут же отбросил в сторону сантименты.
«Будь я на его месте, а он – на моем, слопал бы меня без всяких зазрений совести».
Вскоре «Скорпион» замер – уже навсегда. Ящер выждал немного, после чего убрал ногу в сторону, обнажив смятые детали. Определить, что есть что, уже не представлялось возможным, да и вряд ли среди этого хлама нашлись бы годные запчасти: то, что не погибло под обломками здания, скорей всего, уничтожил Щелкун.
«Наверное, и подходить не стоит», – решил Громобой и, одарив останки «Скорпиона» равнодушным взглядом, устремился прочь.
«Рекс» побрел следом. Нейромант покосился в его сторону: когда‑нибудь Щелкун тоже обязательно станет грудой ржавого хлама, бородач это прекрасно понимал.
Правда, к тому времени, когда это случится, сам Громобой уже давно погибнет.
«А сгнить моему трупу точно не дадут, – со странной полуулыбкой в линии губ подумал нейромант. – Сожрут, едва остановится сердце. Едва прервется наша странная связь».
Наверное, это было даже неплохо – таскать с собой идеального «гробовщика». В конце концов, за свою службу Щелкун заслужил право самолично слопать «хозяина», едва тот сыграет в ящик. И пусть голодные крысособаки облизываются где‑нибудь в близлежащих развалинах – «Рекс» не оставит им ни кости, ни хрящика.
«Но это все будет потом. Когда‑нибудь. А пока мне надо найти Природу и серьезно с ней потолковать…»
Два санитара московской Зоны медленно брели по давно опустевшей улице.
Куда? Они не знали.
Но очень надеялись, что дойдут.
* * *
Фенакодусы медленно брели по опустевшей улице, название которой давно кануло в Лету вместе с табличками, некогда украшавшими стены придорожных домов. Собственно, и от самих стен, по большей части, остались только жалкие куски, торчащие из земли как будто лишь для того, чтоб служить укрытием для прожорливых мутантов.
